Белый плен
Шрифт:
Том отвёл взгляд от дивного пейзажа, съёжившись и крепче обняв себя руками. Тонкая куртка и джинсы не спасали от мороза, а в кроссовки попал снег, промочив ступни. Как же он сейчас мечтал увидеть в горной долине городки, рассыпанные по всей её территории, но не увидел вокруг ничего кроме снега, порой одиноко росших елей, замёрзших озёр и снежных гор.
– Не-е-е-е-т!
Страх и отчаяние пленили разум и вырвались наружу с сиплым выкриком. Томас со всех ног побежал вниз
Снежная пыль неслась за ним вдогонку, но осела, как только Том остановился на ровном месте и оглянулся. От места своего «приземления» он был уже далеко. Вокруг одни ели — ели — ели и склон — склон — склон...
Томас прислонился к дереву. Кровь и растаявший снег струились с его одежды. Он был один, обессиленный от ран и ушибов. Каким только чудом ему хватило найти в себе силы, чтобы броситься бежать по склону и не потерять сознание от боли. Видимо, страх все-таки творил чудеса.
Но всё же ему удалось уйти от смерти. Мысль о счастливом, но далеко не безболезненном, приземлении, согревала его. Уже мало волновало, спаслись ли его товарищи Чиву, Ральф и Патрик, перед ним теперь стояла одна единственная цель — выжить.
Правда, сейчас он находился в плачевном положении. Том кое-как брёл по снегу, спотыкаясь и падая, но вновь поднимаясь и продолжая путь, брёл через лес, брёл по колено в снегу. Раны его ныли, ноги путались, мысли мешались, и скоро он осел и прислонился к стволу хвойного дерева.
– Неужели это конец?..
Неужели так и закончится жизнь молодого вора в белом плену? Не падение, так холод прикончит его. Как обидно, ведь в кармане его джинсов лежал ключ от банковской ячейки с деньгами, из-за которых так ссорились в самолёте Ральф и Чиву. Откуда же им было знать, что Том незаметно выкрал его у Патрика. Теперь он был богат, весьма и весьма богат. Да, он готов произнести это тысячу раз, закричать на всю безлюдную округу, что это теперь его деньги, его — его и ещё раз его, но... всегда появляется противное «но». А нужно ли ему богатство здесь, в заснеженных горах и забытом людьми месте?
Ветерок шумел хвойными макушками. Сознание Тома немного прояснилось, и он, наконец, с трудом поднялся на ноги, опёршись рукой о дерево. Пошатываясь, хватаясь за стволы елей, Томас двигался вперёд.
При каждой остановке Том старался растереть тело, руки, ноги, чтобы разогнать застывшую кровь в венах. По пути случайно выронил из-за пазухи пистолет, пришлось вернуться и забрать его. Томас был очень слаб и чувствовал себя смертельно уставшим. Ноги у него подкашивались, от потери крови в ушах звенело, он то и дело терял сознание, но через несколько минут резко поднимал голову, тряс ею и, стиснув зубы, поднимался. Долго Том кружил и плутал, и вскоре вышел на прежнее место, откуда полчаса назад (во всяком случае, так ему показалось) продолжил свой путь.
– Этого быть не может! Ну, почему?!
Надежда
– Я не верю, что это конец! Нет и нет!
Он стоял с запрокинутой головой и раскинутыми в стороны руками, смотрел на яркое голубое небо, где плавно проплывали дымчатые облака, и которое отражалось в его карих глазах.
– Но, Том опустил голову. Стоит признать, что это первые шаги к моей снежной могиле.
И сразу же после слов ноги не выдержали, перед глазами расплылся зимний пейзаж, сердце пару раз ухнуло в груди, и Том окунулся в сон, похожий на обморок...
Глава 2.
Билл Каулитц, девятнадцатилетний юноша, мечтавший со временем покорить Альпы, вместе со своей матерью Симоной отдыхал на горнолыжном курорте Валь-ди-Фасса у своего дяди Уолтера — смотрителя горного заповедника.
Каждый его день был разбит по часам. Первое — Вильгельм ни разу не пропускал осмотр территории заповедного места. Каждое утро, день и вечер, вместе с Уолтером, он отправлялся на базу к вертолётам, с замиранием сердца ждал взлёта и, затаив дыхание, наблюдал за дивной серебристой землёй, простирающейся под ними.
Ему казалось, словно цепь скал — это ускользнувшая от едва уловимого постороннего шума змея, которая заползла в укромное место и свернулась в кольцо. Внутри её кольца — горной долине — рассыпались уютные альпийские городки, что порой напоминали Каулитцу театральные декорации для зимней сказки.
Второе — катание на сноуборде на тщательно подготовленной трассе, беспечная курортная жизнь, море всяческих развлечений и удовольствий, знакомств, невыразимо прекрасные горы окунали юношу в приключения с головой.
И третье — изумительная природа, свежий горный воздух, яркое солнце, красивейшие вершины Доломит манили совершить то, о чём он мечтал каждую ночь, сидя на подоконнике маленького уютного деревянного домика — спуститься на сноуборде с одной из вершин Альп.
Поговорив с дядей, Билл с нетерпением ждал дня, когда Уолтер перебросит его и Грэга на вертолёте через перешеек и даст вволю накататься по крутым снежным скатам. Симона была против, испугавшись за жизнь сына, но сдалась под его настойчивым взглядом во время разговора.
Алло, Билл? Ты готов? Нас сегодня ожидает спуск, ты чего, приятель? Ещё спишь? в трубке раздался звонкий голос Грэга.
Вильгельм приоткрыл один глаз, приложив трубку к уху, и поддержал её одним пальцем:
Уже нет. Я лёг полчаса назад.
С Грэгом Твиллетом Билл познакомился на трассе Сечеда Кол-Райзер. Первый — любитель скоростного спуска, гигантского слалома, второй — любитель чистого карвинга. Объединял этих юношей лишь достаточный уклон, перемежающийся небольшими крутыми ступенями, легко контролируемая скорость, выделывание дуг практически любого радиуса и адреналин.