Белый плен
Шрифт:
Я держу тебя, держу!
Билл цепко ухватил приятеля за руку.
Не отпускай меня, пожалуйста, Грэг скривился, наблюдая, как его рука выскальзывает из руки Билла.
Каулитц схватил запястье Твиллета второй рукой, но перчатки предательски скользили. Грэг заметался, паника охватила его сознание.
Нет, Грэг, не дёргайся! Нет! Нет! Рука его приятеля выскользнула,
Лицо Каулицта было бледнее полотна, глаза сверкали от накативших слёз, и голос его, когда он закричал, звучал хрипло. Повисев над обрывом около минуты, Билл облизнул потрескавшиеся губы и вздрогнул. Страх и ужас только сейчас ослабили хватку и дали разуму одуматься и осознать, что часть тела висит над обрывом почти в тысячу метров.
Господи, что же делать?..
Зубы застучали, мышцы лица и ладони онемели, сердце закололо, дыхание сбилось. Билла затрясло. С трудом справившись со своими чувствами и моля о том, чтобы доска не треснула, Каулитц чуть качнулся в сторону и остервенело ухватился за каменистый край обрыва. Потихоньку-потихоньку, боком-боком он выбрался, осторожно сел, расстегнул крепления ботинок и глотнул ртом воздуха.
Секунды. Минуты. По обмороженным щекам потекли горячие слёзы, порывы ветра нещадно трепали чёрные, как смоль, волосы, но Билл не обращал на них внимания, на то, как они липли к его лбу. Он бездумно глядел перед собой, кусая губы. Некогда яркое и весёлое солнце теперь казалось ему кровавым.
Билл пришёл в себя, почувствовав, что продрог до костей. Трясущийся от холода и пережитого он снял рюкзак со своей спины и выудил из него зимние ботинки. Переодев обувь, подхватив доску, Билл немного вскарабкался по склону, двигаясь вдоль обрыва по намеченному ранее пути. Обратной дороги не было.
Снег мешал передвигаться, ноги путались, Вильгельм не раз падал, но упрямо продолжал свой путь. Он ничуть не сомневался, что дядя, не обнаружив вовремя своего любимого племянника на месте, тут же начнёт поиски. Главной целью было не сбиться с дороги.
***
Билл периодически поглядывал на наручные часы, в которых был встроен ещё и компас. Мрачные и угнетающие мысли он старался отметать сразу, как только они начинали пленить разум, концентрировался на главной поставленной задаче, и пока это у него неплохо получалось.
Он то шагал по снегу, чаще всего проваливаясь и выбираясь, то спускался по склонам на сноуборде. Частенько проскальзывала радужная мысль о том, что для профессионалов доски сделаны из более твёрдого материала, чем для новичков, и она до сих пор была «жива» после множества неудачных падений.
Билл, теперь предоставленный самому себе, огляделся. Он понял, что заблудился. Для начала решил спуститься по очередному небольшому склону, а после глянуть на карту. Кивнув своим мыслям, Каулитц начал плавный спуск и, неудачно спрыгнув со снежного пригорка, закружился в снегу и угодил на хвойные ветки.
Ау!
Сноуборд хрустнул от удара о мощный столб дерева, и Билл с
Перехвалил...
Взгляд карих глаз случайно упал в сторону, где... обнаружил неподалёку лежащего парня. Билл не мог поверить своим глазам. Вначале он подумал, что ему привиделось, но потёршись щекой о потрескавшуюся кору деревьев, понял, это далеко не мираж.
Эй!
Ноль эмоций. Незнакомец, слегка припорошенный снегом, лежал звёздочкой на животе, не двигаясь. Билл, кряхтя от боли в коленях и спине, поднялся, подошёл и потеребил плечо парня.
Никакой реакции.
Неужели...
Билл ахнул, когда перевернул парня на спину: некогда красивое открытое в алых разводах лицо побелело, поверхностная рана на лбу покрылась тёмно-бордовой коркой, на переносице подсох кровавый след, к которому прилипла прядь волос, выбившаяся из заплетённых косичек чёрная, губы посинели.
О, Боже…
Билл закрыл рот рукой, почувствовав подступившую к горлу тошноту. Он не любил кровь, а тут его взору предстал порез на горле, плечах, руках, ногах. Жуткую картину подпитывала ещё и кожа на лице и ладонях, кусками слезающая от переохлаждения.
Сглотнув, Каулитц склонился над телом и не сразу, но дотронулся пальцами до шеи, чтобы прощупать пульс. Слабый, но есть.
С детства Вильгельм с особым вниманием слушал своего дядю о законах выживания в безлюдной местности, когда человек оставался один на один с природой. Он мечтал стать альпинистом, сражаться с ветром, скалами и страхом, покорять вершины, ступать по засыпанным снегом труднопроходимым местам. Получаемые от Уолтера знания с годами только накапливались.
Плохи дела!
Каулитц сориентировался быстро: подёргал парня за грудки, похлопал по щекам, пощипал запястья. Голова незнакомца лишь невольно поворачивалась из стороны в сторону из-за весьма грубых действий Вильгельма.
Да очнись же ты! Нельзя спать!
Билл опять, но уже с силой, тряхнул за грудки парня и отвесил увесистую пощёчину. Голова парня резко повернулась в противоположную от удара сторону, веки дрогнули. Ещё одна пощёчина. Ещё. И ещё.
Веки незнакомца распахнулись, глаза засверкали, словно драгоценные камни. Вильгельм успел только в недоумении вздёрнуть брови, как рука очнувшегося обняла его шею, а большой палец упёрся в кадык.
Чи чи...ву! Т-т-тварь! на лице незнакомца смешалось два чувства: омерзение и злоба. Т-ты с-с-*ка раз-з-нёс...
Палец надавливал на кадык. Билл захрипел, вцепившись руками в запястье очнувшегося парня:
<