Белый шайен
Шрифт:
— Крепче держись за гриву, Кэтлин. Падение с лошади будет считаться попыткой к бегству. Передай это своему краснокожему другу.
Поначалу людей Рено спасали размеренные залпы из карабинов, прорывавшие широкие бреши в индейских рядах. Но по мере сокращения расстояния в сердца солдат начал вселяться страх.
Они занервничали, стали притормаживать, закружились на месте. Человек пятнадцать из них уже ни о чем не беспокоились: они мертвыми лежали в клубящейся пыли, их трупы топтали лошади и своих, и чужих.
Капитан Фрэнч, отвечавший за правый фланг и капитан Мойлан, командовавший левым флангом изо всех сил старались сохранить строй.
В одно из мгновений этой дикой неразберихи я увидел вблизи лицо майора Рено. Оно было перекошенным, испуганным, жалким. Он без конца выкрикивал одно и то же:
— Боже, что делать? Где Кастер?
У него за спиной виднелось такое же перепуганное лицо молодого лейтенанта Варнума, а сбоку таращили глаза ошарашенные Годфри и Уоллес. Казалось, среди людей Рено уже не было стойких, бесстрашных бойцов. Должно быть, ужас сдавил сердца даже опытным Длинным Ножам.
— Майор Рено, сэр! — раздался вдруг ровный, уверенный голос. — Я, кажется, знаю, что делать!
Я повернул голову и обнаружил старого солдата с висячими усами, который когда-то слушал патриотические речи пьяного миннеконджу. Если кто и был невозмутим в те жуткие секунды, то только он.
— Кто это сказал? — вскричал Рено. — Кто?.. А-а, Братсетт! Что ты сказал?
— Я сказал, сэр, что, вроде, не совсем потерял голову.
— Да, да, Братсетт, дружище! Посоветуй что-нибудь!
— Сэр, надо уходить отсюда.
— Дьявольщина!.. Куда?
— Вон в тот тополевый лесок. — Солдат указал на маленькую излучину Литтл-Биг-Хорн, где росли виргинские тополя.
Майор судорожно поглядел в ту сторону.
— А Кастер? Он ведь должен подойти.
— Бросьте! Его нигде не видно.
— Он должен быть где-то сзади.
— Впереди, сзади и повсюду только краснокожие.
— Сэр, Братсетт говорит дело! — поддержал старого кавалериста лейтенант Макинтош. Он выглядел достаточно уверенно, как и подобало тому, в чьих жилах струилась кровь знаменитых ирокезов штата Нью-Йорк. — Нам нужно убираться отсюда как можно быстрей. Индейцев становится все больше.
— Сиу быть много, — поддержал его Кровавый Нож. — Белый вождь уходить быстро.
Наконец в лице майора произошла перемена. Оно несколько успокоилось, перестало искажаться.
— Варнум! — прогремел он затем. — Черт побери, Варнум!!!
— Да, сэр! — откликнулся лейтенант, который вместе со смелостью потерял на некоторое время и ориентацию.
— Найди капитанов Мойлана и Френча. Быстро! Передай им: мы отходим вон к тому леску.
— Я сделаю это за него, — предложил свои услуги Одинокий Чарли, белый разведчик кастерова полка.
Кое-как сбившись в монолитную группу, Длинные Ножи майора Рено совершили неожиданный для индейцев рывок к излучине реки. Галл не успел преградить белым дорогу, и ему осталось только преследовать их. Что он и делал вместе с сансарком Токки-Хи-Пейя — Преследующим Врага и черноногим-сиу Ванбли Кте — Убей Орла.
Ни Бешеного Коня, ни Сидящего Быка не было среди них. Я не мог знать тогда, что они готовят достойную встречу Кастеру. Как не мог знать, что Лаура и Грегори со всеми женщинами и детьми находятся в полной безопасности.
Тот тополевый лесок, как оказался, был недолгой и очень опасной остановкой. Потому что тетоны ехали сзади, и они ехали, чтобы беспощадно убивать. Везде свистели пули, и одна из них вскоре размозжила голову Кровавому Ножу. Кровь и мозги разведчика в то же мгновение оказались на лице и мундире Рено. Майор в испуге шарахнулся в сторону, и попал под томагавк Белого Быка, отважного племянника Татанки Йотанки. Майор упал на землю, но не менее храбрый Макинтош сумел спасти командира. Раненую голову Рено перевязали, ему стало лучше. Однако соображал сейчас он плохо, и снова к нему на помощь пришел старик Братсетт. Ему обязаны жизнью девяносто кавалеристов. Это он сделал все, чтобы их скальпы не повисли на поясах и копьях тетонов в тот жаркий полдень.
Братсетт посоветовал Рено спешить людей и вести по наседавшим врагам стрельбу залпами. Наши охранники спрыгнули на землю, но нас оставили на лошадях. В то время как меткий стрелок Грэйвз стрелял из карабина, Паркинсон крепко держал поводья лошадей и не спускал с нас глаз.
Первые волны атакующих индейцев наткнулись на жесточайшие залпы и отхлынули назад. Но спустя минуту их стало так много, что ни о каких оборонительных акциях не могло быть и речи. Надо было бежать, и Братсетт крикнул майору:
— Сэр, нам нужно уходить!
— Но куда же, Братсетт? — отчаянно воскликнул Рено.
Солдат показал рукой на невысокие холмы за рекой.
— Либо мы прорвемся туда, сэр, либо наши души прямо сейчас без покаяния отправятся к небу.
Майор посмотрел на холмы, его глаза увлажнились.
— Братсетт, ты умница! Тебя ждет производство в сержанты.
— Лишнее, сэр. Это мой последний год службы, и дай мне Бог снова увидеть родные берега Теннеси!
Рено крепко обнял старика. Вскочив на свою лошадь, он проревел:
— Батальо-о-о-н, ногу в стремя!
Кавалеристы поймали лошадей и ринулись вслед за командиром.
Торжествующие краснокожие бросились в погоню.
— Хукка-хей! — кричали вожди.
— Хукка-хей-хей-хей! — вторили им воины.
Крупные армейские рысаки еще не растеряли сил, и без труда доставили батальон к холмам, переправившись по пути через неглубокую в этих местах Литтл-Биг-Хорн.
Когда солдаты взобрались на вершину самого высокого холма, Рено тут же приказал им спешиться, отвести лошадей в тыл и рыть окопы. Одна половина батальона вела по индейцам огонь, другая лихорадочно зарывалась в землю, используя для этого немногочисленные лопаты, ножи, сабли и собственные ногти.