Белый ворон Одина
Шрифт:
— Слишком рано для такого льда, — проворчал Гизур. — По крайней мере на месяц раньше положенного. Не сегодня завтра река замерзнет… и этот выход в море тоже. Помяни мое слово: не поторопимся — застрянем здесь до самой весны.
Эта участь занимала наши мысли все время, пока мы искали место на якорной стоянке. Зато как только мы пришвартовались, у нас появились новые заботы. Квасир и Финн подошли, кутаясь в теплые плащи и натягивая шляпы на уши. Один из них мрачным кивком указал на чужой драккар, уютно устроившийся возле деревянной пристани. Мачта его была снята, из паруса сооружен навес над палубой. Судя по всему, хозяева судна
— Всего только малая часть команды, — заключил Квасир, прогулявшись в их сторону.
Клерконовы люди тоже нас заметили и держались настороженно (что и понятно после недавних событий в Гуннарсгарде), но в общем-то спокойно. И мы, и они прекрасно понимали: махать мечами в чужих владениях не очень-то разумно. Вряд ли это понравится местному правителю. Правда, неизвестно еще, как наши соседи повели бы себя, доведись им узнать о кровавой бойне на Сварти.
— Судя по всему, Клеркон отбыл на юг, в Конунгард, — добавил Квасир, склонив голову в своей недавно приобретенной птичьей манере.
— Наверняка взял пленников с собой, — почти весело сказал Финн. — Там за них дадут лучшую цену.
Квасир промолчал, а я бросил хмурый взгляд на Финна. Мне была понятна причина его веселости. Он наконец-то побывал в набеге, и будущее рисовалось ему в ясном свете. Предполагаемая зимовка в Новгороде его тоже устраивала: чем ближе он окажется по весне к могиле Аттилы, тем лучше. По мнению Финна, мы и так слишком долго откладывали поход за сокровищами, спрятанными в могильнике.
Со своей стороны, я мечтал, чтобы зима продлилась достаточно долго. И чтобы по окончании ее Святослав, князь русов, возобновил свою безумную войну против Великого Города. При таком раскладе путешествие на юг станет слишком опасным. Я от души надеялся, что Ламбиссон — а вместе с ним и мои побратимы, Коротышка Элдгрим и Обжора Торстейн — окажутся запертыми в Конунгарде, который русы на свой лад называют Киевом.
Тем не менее я знал, что проклятие Одина в виде горы серебра никогда меня не покинет. Это все равно что угодить в заросли терновника: чем больше вырываешься, тем глубже увязаешь в колючем плену. Сколько ни тяни, а рано или поздно мне придется отправиться к гробнице Аттилы. Подобные мысли посещали меня каждый день, и всякий раз я чувствовал себя так, будто кость в горле застряла.
Но все это беды будущего. А сейчас требовалось подумать, как вернуть Тордис, Коротышку Элдгрима и Обжору Торстейна.
В Альдейгьюборге мы задержались ненадолго — ровно настолько, чтобы выяснить: если Ламбиссон когда-то и был здесь, то давно уже уехал. Перед отъездом мы посетили Обетный Камень, который Эйнар Черный установил шесть лет назад в память о погибших побратимах.
Прошло совсем немного времени, а нас осталась всего какая-то горстка: Хаук, Гизур, Финн, Квасир, Хленни Бримили, Рыжий Ньяль, Рунольв Заячья Губа и я. Торкель стоял вместе с нами — хоть он и не был в том походе, но хорошо знал Колченога, Скапти Полутролля и других из тех, кому посвящен этот камень. Вообще-то в живых остались еще двое — напрочь спятивший Коротышка Элдгрим и хромой Торстейн Обжора, который о нем заботился. И от их имени мы тоже поминали
— Смотрите, кто-то приходил сюда, — сказал Квасир, кивнув на увядший дубовый венок, свисавший с вершины камня.
Действительно, приходил, причем не так уж давно… Минувшие годы и непогода стерли краску с каменной поверхности, однако сами-то руны остались, а значит, сохранилась и история с записанными в ней именами наших товарищей. Мы, как и полагается, вознесли молитвы богам, оставили свои скромные подношения и покинули Обетный Камень.
Финн предположил, что венок могла оставить жена Колченога, которая, по нашим сведениям, проживала с сыном и дочерью в Альдейгьюборге. Однако дома мы ее не застали. Соседи сообщили нам, что Ольга давно уже уехала куда-то на юг. Я вспомнил, что жена Колченога была славянкой, то есть дети их получились наполовину русами, наполовину северянами.
Эх, Колченог, Колченог… Всего-то и осталось от тебя, что пара затерявшихся детей да этот камень с полустертыми рунами.
«Сохатый» остался в Альдейгьюборге вместе со всей командой, за исключением меня, Финна и Квасира с Торгунной — мы отправились в Новгород. С собой нам пришлось взять и Воронью Кость, ибо я, откровенно говоря, побоялся оставлять его рядом с кораблем Клеркона. Хоть мы и постарались пришвартоваться как можно дальше от «Крыльев дракона», но я видел, какими глазами посматривал мальчишка в сторону чужого драккара. Я ни в коем случае не хотел затевать ссору с Клерконовыми людьми. Да и они, казалось, понимали, что произойдет, коли мы начнем убивать друг друга в пределах Святославовой державы. Так что, после некоторых колебаний, я решил увезти мальчишку от греха подальше. Гизуру и без него забот хватит.
Мне не хотелось расставаться с «Сохатым», и вначале я даже думал добираться своим ходом до самого Новгорода. Однако потом, когда мы уже плыли на струге, я от души порадовался, что отказался от первоначального намерения. Волхов показался мне еще более опасным и бурливым, чем в тот раз, когда мы проходили его вместе с Эйнаром. По обоим берегам тянулись сплошные сосновые и еловые леса. Лишь кое-где попадались расчищенные участки, на которых работали бородатые русы. Несмотря на позднюю осень, они боронили землю при помощи странных трезубых приспособлений.
Места эти мне не нравились, казались болотистыми и негостеприимными. То ли дело дальше на юг, где начинаются благодатные степи с черной землей. Славяне их так и называют — чернозем.Почва там настолько плодородная, что ее достаточно единожды вспахать и затем можно на протяжении нескольких лет использовать без дополнительной обработки. Говорят, там снимают отличные урожаи пшеницы.
Да и осенний Альдейгьюборг меня совсем не порадовал. Теперь, когда вся листва облетела и деревья тянули в небо свои черные когтистые руки, город показался унылым и неуютным. И, похоже, не мне одному.
— Да, незавидное тут у них местечко, — вынес приговор Рыжий Ньяль. — А для чего они кипятят воду в этих огромных котлах?
— Соль выпаривают, — пробурчал Квасир. — В здешних источниках вода соленая, как в море.
— Хитро придумано, — одобрил Оспак. — Я слышал, купцы на кораблях тоже кипятят морскую воду.
Он впервые оказался в землях Гардарики, и все здесь было ему интересно.
— Точно, — подтвердил Финн. — Так что, здесь, на «Сохатом», мы богаче самого Квасира Плевка, поскольку…