Берег холодных ветров
Шрифт:
— Чего только не встретишь на этих болотах! — вырвалось у Айлин.
— Все, хватит! — Мейлард вновь задернул полог. — Не стоит смотреть на блуждающие огоньки, тем более что это опасно, и ни к чему хорошему привести не может — такие вот с виду милые синие огни могут в два счета задурить наши головы. Хватит болтовни, пора на боковую.
Парень уже привычным движением притянул к себе Айлин, и продолжал, словно ни в чем не бывало:
— Значит, так: как обычно, я дежурю первым, а тебя разбужу посредине ночи.
— Господин Мейлард, вам не кажется, что вы позволяете себе лишнее? — нахмурилась Айлин — Должна заметить, что по ночам вы позволяете себе распускать руки куда более того, что дозволено даже самыми снисходительными правилами приличий!
— Да ну! — ухмыльнулся парень, которого, кажется, всерьез позабавили слова молодой женщины. — Вынужден обратить ваше внимание, моя дорогая скромница, на то обстоятельство, что эта так называемая палатка рассчитана всего лишь на одного человека, а мы устроились тут вдвоем. Так что я не нахожу ничего удивительного в том, что вы только что изволили назвать… лишним. В данных обстоятельствах я не перехожу к… более близкому знакомству по той простой причине, что жду инициативы от вас, а, кроме того, мы оба здорово выматываемся каждый день, и тут уж не до любви, силы бы восстановить за ночь. К тому же одному из нас надо постоянно оставаться на дежурстве, и потому веселые забавы следует отложить на более поздний срок. И вообще, госпожа Айлин, вам не помешает знать очевидную вещь: на болоте, особенно с такой дурной славой, ничем э-э… шаловливым заниматься не стоит: есть реальная опасность того, что к этому месту сползется вся болотная нечисть. Так, мы сказали друг другу все, что хотели, и теперь можно снова перейти на «ты».
— Ну, знаешь ли, Мейлард!.. — Айлин не знала, как ей следует поступить, услышав подобную тираду — возмутиться, или же просто посмеяться. Вообще-то ей хотелось сделать и то, и другое.
— В общем, так: прекращай разговоры и спи… — скомандовал Мейлард и еще крепче прижал к себе молодую женщину. — Повторяю — так спать теплее. Хотя сейчас и лето, но на болоте всегда немного холодней, чем в лесу. И хватит дергаться — я пока что не кусаюсь.
— Но… — Айлин попыталась, было, скинуть с себя руку Мейларда, однако все было бесполезно. Зато парень продолжал с почти незаметным ехидством в голосе:
— Ты, между прочим, во сне тоже хватаешь меня едва ли не за все подряд, но я же не возмущаюсь. Более того: даже не имею ничего против подобных действий. Если тебе будет спокойней при этом известии, то можешь считать, что мы квиты.
— Вот что я тебе скажу, Мейлард… — Айлин только что не усмехнулась. — Мне сейчас вновь вспомнилась любимая тема обсуждения у женщин, и она звучит примерно так: у мужиков только одно на уме!
— Вообще-то, если судить по моему опыту общения с дамами, то у большей части из них на уме то же самое… — ухмыльнулся тот. — Хм, интересный у нас с тобой разговор происходит ближе к ночи. Вернее, ночью. Еще немного — и мы с тобой перейдем, так сказать, к практическому применению кое-чего, а чтоб до этого не дошло, закрывай глаза и помалкивай.
Молодой женщине очень хотелось высказать кое-что ехидному парню, только вот сейчас было не время и не место вступать в долгие дискуссии. Впрочем, пусть думает все, что хочет, а она, и верно, немного поспит.
Мейлард разбудил Айлин через несколько часов. К тому времени первая свеча уже прогорела полостью, и Мейлард зажег новую. Перед тем, как уснуть, парень, у которого просто-таки слипались глаза, коротко поведал Айлин, что ночью вокруг их палатки было несколько шумновато, но ничего особо опасного он не услышал. В общем, если Алин покажется что-то уж очень жутким, то ей стоит разбудить своего спутника, но без крайней на то нужды его лучше не тревожить…
Парень сразу же уснул, а Айлин лежала, прислушиваясь к звукам и шорохам, доносящимся снаружи. Хотя молодая женщина не выспалась и не совсем отдохнула, спать она не могла — ее страшила темнота за стенками палатки, а также звуки и шорохи, что доносились снаружи. Надо сказать, что ночью болото жило своей жизнью — вздохи, шелест, бульканье, непонятные голоса… Если бы Айлин оказалось в этих местах ночной порой одна, то она, без сомнений, умерла бы от страха.
Снаружи послышались (в этом Айлин была полностью уверена!) чьи-то шаги, потом неподалеку от палатки кто-то вздохнул совсем по-человечьи. Женщина в страхе прижалась к Мейларду, словно пытаясь найти у него защиту. Может, парня стоит разбудить? Пока Айлин думала, стоит это делать, или нет, шаги стали удаляться, и молодая женщина чуть перевела дух…
До рассвета Айлин еще не раз беспокоили непонятные звуки, голоса и шаги, и для молодой женщины эта ночь тянулась бесконечно. Она постоянно смотрела на горящий огонь свечи, и невольно все крепче и сильней прижималась к спящему Мейларду. С ним она чувствовала не только спокойней, но ей с ним было тепло и уютно, и даже больше того — Айлин вовсе не хотелось отрываться от этого парня.
Молодой женщине было стыдно признаться: ей, неожиданно для себя, понравилось находиться рядом с этим парнем, да и лежать рядом с ним (чего уж там греха таить!) было, ну, скажем так, совсем неплохо. Вернее, с ним было просто хорошо… Айлин и сама понимала, насколько за эти несколько месяцев она успела соскучиться как по крепким мужским объятиям, так и по общению с людьми. Конечно, это не те мысли, которые сейчас должны бродить у нее в голове, но, тем не менее, что есть, то есть.
Внезапно на память пришел Тариан, но Айлин усилием воли запретила себе о нем думать — он теперь отрезанный ломоть, у него своя семья, а это значит, что бывшей жене до него не должно быть никакого дел. Конечно, в глубине души Айлин очень бы хотелось узнать, как сейчас живет Тариан, вспоминает ли ее хоть иногда, только вот надо выбросить из памяти все лишнее, в том числе и свою прежнюю счастливую семейную жизнь, а заодно и все мысли о бывшем муже.
Вновь пришли думы о Кириане, вместе с тем вспомнилась и мать. Ох, как она там сейчас одна? Наверняка каждый день ждет известий от своей невезучей дочери, а их все нет и нет… Хотелось надеяться хотя бы на то, что хотя бы у матери с Борасом все сложится хорошо.
К рассвету свеча полностью догорела, но и непонятные шорохи и звуки, что ранее доносились снаружи, тоже сошли на нет. Немного погодя Айлин растолкала Мейларда — надо было просыпаться и собираться в дорогу. Впрочем, сборы заняли немного времени, и молодые люди, ежась от утренней прохлады, пошли дальше.
Утро выдалось тихим и теплым, и Айлин стала уже всерьез надеяться на то, что к полудню они выйдут из болота, которое за это недолгое время надоело ей едва ли не до тошноты. Побыстрей бы войти в обычный лес — там, по мнению молодой женщины, тоже не было ничего хорошего, но зато нет и болотной нечисти.
Однако постепенно болото становилось иным. Исчезли деревья, почти не осталось кустарника, зато под ногами стала хлюпать вода, которой становилось все больше и больше.
Ну, а потом беглецы подошли к самому настоящему зеленому лугу — так, во всяком случае, показалось Айлин. Вначале она не поняла, отчего хмурится Мейлард, увидев этот «луг», и лишь ступив на него, поняла, в чем тут дело. Оказывается, это была не трава, а ярко-зеленый мох, который накрывал болотную воду ровным ковром. На этот ковер было любо-дорого посмотреть со стороны, зато идти по нему было сплошным кошмаром. Почему?