Берег тысячи зеркал
Шрифт:
— Заблудился, — она настолько холодно произносит, копируя мой тон, что брови ползут к макушке.
— Ты в кого такая…
— Ты учил не врать, и не юлить. Признавать свои ошибки, — она загибает пальцы, прищуриваясь и вспоминая. — Честно отвечать за свои поступки. Не бояться трудностей. Что там еще… А. Точно. Не стыдиться неудач.
— Каким ужасам я учил собственного ребенка, — кисло бормочу. — Хорошо. Хорошо, Ханна. Я заблудился. Ты довольна?
— Конечно. Жаль я это на камеру не сняла.
— Ханна.
— Вот потеха для омма была бы.
Она довольно
Ханна осторожно подходит ко мне, но тут же встает за спиной. Дверь в воротах открывается, а из нее показывается аджумма. Женщине на вид примерно шестьдесят. Она довольно хорошо выглядит, но осматривает с таким цепким интересом, будто ждала кого-то.
И это явно не я.
Она ищет Веру? Ясность в происходящее привносит уверенный бас. Мужской голос звучит в глубине двора. Он обращается к женщине на языке Веры, а та кивает и отходит в сторону.
— Спасибо, — произношу на ломаном русском, и вхожу во двор.
Ханна идет позади, я слышу, как она робко здоровается с женщиной. Искоса наблюдая за аджуммой, припоминаю рассказ Веры о том, что ее свекровь сложный, но искренний человек. Просто к ней нужно найти подход. Однако, я вижу иное. Женщина явно не рада нашему визиту, и быстро уходит в дом, как только указывает куда идти.
Я обхожу стройный ряд кипарисов, и сразу встречаю глубокий взгляд синих глаз. Алексей сидит в коляске, которая оборудована так, что мужчина может передвигаться, управляя джойстиком.
Осматривая бывшего мужа своей жены, я словно заглядываю в свое возможное будущее. Таким я мог стать в любой момент, и это не зависело от того, упал бы с небес, или стал бы жертвой свинца на земле.
Такова возможная плата того, кто выбрал этот путь. Мы выбрали его сознательно.
— У тебя красивая дочь, Кан Чжи Сан, — Алексей криво улыбается. Иначе не может, ведь левая сторона его тела почти неподвижна. Я замечаю это невооруженным взглядом. — Как ее зовут?
— Ханна, — отвечаю осипшим и низким голосом, так и не отпуская взгляда мужчины.
Мы смотрим друг другу в глаза так долго, будто ищем что-то, о чем нам самим неизвестно ни черта. Ханна выходит вперед и кивает Алексею. Она ненавязчиво разбивает напряжение между нами робкой улыбкой и голосом. Дочка сразу успокаивается, как только замечает ответную улыбку мужчины.
В этот момент из мансарды дома, выходит довольно коренастый мужчина. За ним снова появляется аджумма. На этот раз женщина смотрит иначе. Она с улыбкой подзывает Ханну к себе, а мужчина машет мне рукой в приветствии.
— Аппа? — дочка сразу ищет объяснений, ведь не понимает языка женщины, а мужчина подзывает Ханну на ломаном английском.
— Аджумма зовет тебя, чтобы показать красивый сад, — перевожу Ханне.
Никогда не думал, что языковой барьер, такой ад.
— Ханна, — Алексей осматривает дочь, и внезапно поворачивая к ней коляску, смешно хмурится. — Я взял твоего отца в плен. Хочешь его вызволить?
— А-а-а… — в недоумении спрашивает Ханна.
— Она английский плохо знает, — обреченно объясняю, а мужчина вскидывает бровь вверх.
— Почему не учит? У нас дети с первого класса по два языка учат, — он недоумевает.
— Нам сложно воспринимать эти языки. Она знает японский, — ухожу от ответа.
— Вот оно как. Интересно, — Алексей кивает. — Так переведи ей. Она же ждет. Скажи, чтобы не боялась. Мама угостит ее вкусным чаем с тостами и покажет сад и пруд, пока мы с тобой… поболтаем по-мужски.
Я хмурюсь и прищуриваюсь. Разговор будет явно сложный. Он настроен странно, да и на что я мог надеяться? Не станет же он встречать меня, как лучшего друга? Подобное очевидно.
Объяснив все Ханне, нахожу понимание в глазах дочери. Она хоть и не без опасения, но уходит с аджуммой. Женщина напоследок что-то говорит, после чего Алексей переводит:
— Мама не обидит Ханну. Не волнуйся, и иди за мной.
Он ловко разворачивает коляску, а я слышу смех Ханны за спиной. Скосив взгляд к мансарде, замечаю, как мужчина что-то смешно объясняет ей, а Ханна не может сдержать улыбку.
— Это он готовился так, — бросает Алексей, уводя меня вглубь сада. — Когда ты позвонил мне, я рассказал о том, кто к нам едет. Сильвио немедленно вызвался изучить хотя бы пару фраз на корейском. Скачал какие-то дурацкие программы, онлайн-разговорники и переводчики. Я сказал, что это бесполезно, но видимо, был не прав. Они понадобились.
Все время, пока мы следуем по дорожке к небольшой беседке, я собираюсь с мыслями. Когда ехал сюда, у меня была единственная цель — посмотреть в глаза этому мужчине и поблагодарить. Но сейчас, внутри разрастается чувство стыда. Кажется, что я совершаю ошибку, и не должен был приезжать. Зачем? Ведь это может принести ему боль. Я же не знаю, как он до сих пор относится к Вере. По ее словам он воспринимает все спокойно.
Едва ли это так. Я мужчина, и я прекрасно понимаю его чувства. Но должен поступить правильно. Алексей часть жизни Веры. Наши с ней отношения с самого начала не были простыми. И если я взял на себя ответственность за них, то должен принять все последствия такого выбора. Я знаю, что она не забудет его никогда. Знаю и понимаю, что даже сейчас, он очень важный для нее человек. Точно так же, как для моей Ханны и для меня остается важна Бон Ра. Вера это знает, потому в этом году она помогала Имо устроить ежегодный поминальный обед для мамы Ханны.
Увидев такое отношение, сердце Ханны растопилось полностью. Если сперва, она осторожно и сдержанно обращалась к Вере, то сейчас все изменилось. Заметив с каким уважением Вера относится к памяти матери, Ханна впервые позволила себе назвать ее омма.
В тот вечер, я ощутил целостное счастье. Оно настолько полно обосновалось в груди, что не оставило места сомнениям. На следующее утро, я подал прошение о завершении службы. Как только получил согласие, через неделю начал стажировку в авиакомпании. Джеха тоже не запоздал с этим, и спустя месяц мы попали в один экипаж.