Бесконечность (др. перевод)

Кеньон Шеррилин

— Конечно, — сказал Марк. — У нас есть еще на ком его применить.

Калеб кивнул, затем заговорил по телефону.

— Если ты не против, то, пожалуйста, принеси его назад.

Он даже звонок не успел сбросить, как появился Вирджил.

В этот раз подпрыгнул Ник, когда Бабба вышел из машины, чтобы забрать шокер назад во внедорожник.

Вирджил внимательно рассматривал Ника через стекло машины.

— Мы знакомы?

Ник покачал головой, странный холодок пробежал по его телу и заставил забегать мурашки. Вирджил точно

был не тем, кем казался.

— Не думаю.

Калеб прокашлялся. Вирджил посмотрел на него, и то странное ощущение исчезло. Когда он снова обратил внимание на Ника, он был спокоен и холоден.

— Приятно познакомиться, Ник.

— Откуда ты знаешь мое имя?

Вирджил не ответил.

— Мне пора возвращаться. Через час у меня ночное заседание в суде и я не хочу его пропустить. Случай нелепый: один парень избил хот-догом другого на улице Бурбон, а затем попытался утопить жертву в луже, — и он буквально испарился.

Бабба обернулся и посмотрел на Калеба.

— Интересный у тебя друг.

— Ты и представить не можешь.

Марк почесал ухо.

— Нам нужно рассказать Табите и ее банде, как сражаться с ними.

Мадуг достал телефон и нажал автонабор своего брата.

— Я сейчас.

Бабба выехал из парковки и повел машину в магазин.

— Итак, мы решили половину уравнения. Мы знаем, как сделать людей из них. Другой вопрос, сколько играло в игру?

Марк покачал головой.

— Наверное, кто-то другой диссеменировал ее.

Ник сморщился, услышав незнакомое слово.

— Дис — чего?

— Диссеменировать, — повторил Марк. — Это значит распространять.

— И почему бы так сразу не сказать?

Марк посмотрел на Баббу.

— Напомни мне купить ему календарь со словом дня, — он посмотрел на Ника уничижительным взглядом поверх своего сиденья. — Тебе нужно поработать над словарным запасом, мальчик. Нельзя позволять людям думать, что ты глуп. Расширь свои горизонты. Кроме того, весело обзывать людей словами, которые им нужно проверить в словаре, прежде чем они поймут, что их оскорбили.

Бабба засмеялся.

— Ага, тут двойная выгода. Ты спокойно уходишь, а потом они в два раза злее, когда узнают, насколько сильно ты их оскорбил. Особенно, если первоначально они принимают это за комплимент и благодарят тебя.

— И, — влез Калеб, — за такие оскорбления тебя не накажет мама.

«А они дело говорят».

— И самое лучшее, что они тебе пригодятся при сдаче экзаменов, — сказал Мадуг, когда повесил трубку.

Он точно должен подумать об этом. Мадуг посмотрел на Марка.

— Эрик и его компания животных идут в магазин за оружием. У вас достаточно шокеров для них?

Бабба ощетинился, будто Мадуг оскорбил его.

— А медведь бодрствует зимой? Что за глупые вопросы хозяину самого большого оружейного магазина города? Конечно, у меня их куча. У меня столько полицейских фонариков — шокеров Тазер, что хватит осветить Нью-Йорк и Бостон просто шутки ради.

— Хорошо.

Нику казалось, что они могут понадобиться.

* * *

Амброуз схватил чемодан и бросил его на землю, разбрасывая древние книги, которые он веками аккуратно собирал по полу своего мрачного офиса. Наверное, это уничтожило несколько из них, но сейчас ему было все равно.

Гнев бурлил в нем с силой тысячи солнц, такой чистый и сильный, что он мог распробовать его.

— Почему я не могу это остановить? — рычал он. Почему со всем достигнутым им мастерством, всеми элементами, которые он контролировал, он не мог помешать четырнадцатилетнему мальчику быть идиотом? Не важно, что он делал, события продолжали разворачиваться. И он жаждал крови.

Он успокоился, положил руку на щеку, закрывая отметку в виде лука и стрелы, которую дала ему она, так давно, что он даже не помнил этого. Но это навсегда впечаталось ему в сознание. Богиня охоты Артемида своей красотой могла заставить устыдиться всех женщин. Ее длинные рыжие волосы стекали к тонкой талии, которую только подчеркивала ее белая греческая тога.

— Шшш… Ты не должен доводить себя до замешательства.

Его гнев утроился.

— До помешательства, — поправил он.

Из-за разницы между его английским и ее родным древне-греческим, она часто употребляла неверные слова и выражения.

— Что ты тут делаешь, Артемида? — потребовал он.

— Пытаюсь успокоить тебя, любимый. Ты не должен так с собой поступать. Мне больно видеть твои страдания.

И темная сила внутри него хотела атаковать ее и заставить молить о пощаде. С этой разрушительной силой становилось все тяжелее справляться.

Скоро от нее не будет спасения. Она поглотит его и он станет, как отец. Безумная машина убийств, лишенная человечности и жалости. Машина, мечтающая уничтожить все.

Убить всех.

Амброуз уставился на стену, вспоминая себя мальчиком.

Ник Готье не знал, что те случайные маленькие решения, которые он принимал сейчас, сделают его чудовищем, которым стал Амброуз.

«Я должен себя спасти».

Более того, он должен был спасти любимых. Пока не стало слишком поздно.

Но как?

«Господи, ну почему я был таким глупым, пусть и в четырнадцать?» — Было так тяжело вернуться назад и увидеть лица друзей и любимых, особенно, когда он знал, что с ними произойдет, если он не изменит историю. Это так ранило его, что он почти сошел с ума. — « Как мне это остановить?»

Амброуз повернулся к Артемиде. Он ненавидел ее. Она, как и Ашерон, сыграла главную роль в его становлении Малачаем.

« Нет, Ник, в этом виноват ты».