Бесплодные земли (др. перевод)
Шрифт:
– Ты все еще сомневаешься, Эдди, что наши миры как-то соприкасаются?
Эдди мотнул головой.
– Теперь уже не сомневаюсь. Я был на той улице, шел по ней… и я был одет так, как он! Но… Джейк, я могу посмотреть эту книгу? «Чарли Чу-Чу»?
Джейк потянулся за ранцем, но Роланд остановил его.
– Не сейчас, – сказал он. – Давай-ка вернемся к тому пустырю. Расскажи еще раз, что там было, Джейк. И попытайся припомнить детали.
– Может быть, вы меня снова загипнотизируете, – нерешительно предложил Джейк. – Как тогда, на дорожной станции.
Роланд покачал головой.
– В этом
И Джейк принялся заново пересказывать то, что случилось с ним на пустыре. Всем было ясно, что пережитое им на строительной площадке на месте лавочки деликатесов «Том и Джерри» вобрало в себя скрытую суть объединившего их ка-тета. Во сне, приснившемся Эдди, магазинчик стоял на месте, в реальности Джейка его давно снесли, но и в том, и в другом случае это было место невообразимой силы – силы, таящейся разве что в самых мощных талисманах. Роланд ни на мгновение не усомнился в том, что эта заброшенная строительная площадка с обломками битого кирпича и осколками стекол – очередное, если так можно сказать, воплощение «Отстойника», о котором рассказывала Сюзанна, и того странного места, которое показалось ему в видении в самом конце его долгого пребывания на поляне костей.
Теперь, когда он, медленно подбирая слова, пересказывал этот кусок из своей истории во второй раз, Джейк обнаружил, что стрелок оказался прав: он действительно смог вспомнить все. Причем воспоминания были такими живыми, что под конец ему стало казаться, будто он заново переживает тогдашний опыт. Он рассказал им про щит, на котором было написано, что на месте «Тома и Джерри» будет построен жилой массив «Гавань Большой Черепахи». Он даже вспомнил стишок, намалеванный на заборе, и прочел его наизусть:
Есть Черепаха, представьте себе, Она держит мир у себя на спине. Если хочешь поиграть, Приходи к Лучу опять. Приходи к Лучу сегодня, Будем прыгать и скакать.– В ее мыслях – весь мир, в ее мыслях – все мы. Для любого – частичка ее доброты, – пробормотала Сюзанна. – Там так было, Роланд?
– Что? – встрепенулся Джейк. – Где было?
– В одном детском стишке, – пояснил Роланд. – Вот, пожалуйста, еще одна ниточка. И кое о чем это там говорит… хотя я не знаю, нужно нам это знать или нет… но, с другой стороны, никогда не знаешь, что тебе может понадобиться.
– Двенадцать Врат, соединенных шестью Лучами, – размышлял Эдди вслух. – Мы вышли от Врат Медведя. Идти нам до середины – до Башни, – но если бы мы пошли дальше, мы бы вышли к Вратам Черепахи, так?
– Да, – кивнул Роланд.
– Врата Черепахи, – задумчиво произнес Джейк, перекатывая слова на языке, как будто пробуя их на вкус. Он досказал им оставшуюся часть истории: про хор изумительных голосов, про то, как он понял вдруг, что его окружают лица, и что в хоре звучат истории, и что он, похоже, наткнулся на место, где лежит центр всего сущего. В конце он опять рассказал им о том, как нашел ключ и увидел розу. Воспоминания
– Когда роза раскрылась, – говорил он сквозь слезы, – сердцевина ее была желтого цвета. Яркая-яркая, я в жизни такого не видел. Я сначала подумал, что это пыльца и что она светится, потому что там все светилось, на пустыре. Даже обертки из-под конфет и пустые пивные бутылки… все они были похожи на величайшие произведения искусства. Но потом я увидел, что это солнце. Звучит, я понимаю, по-идиотски. Но это действительно было солнце. И не одно. Это были…
– Это были все солнца вселенной, – пробормотал Роланд. – Все, что есть настоящего в мире.
– Да! И это все было правильно… но что-то там было не то. Я не могу объяснить, что именно, но я это чувствовал. Как будто там бились два сердца, и одно было внутри другого, и то, что внутри, болело. Или заболевало. А потом я сознание потерял.
– Ты ведь тоже все это видел, Роланд? В том сне? – тихо спросила Сюзанна, и в ее голосе явственно слышался благоговейный трепет. – Травинка в самом конце… ты, помнишь, подумал еще, что она красная потому, что на нее пролили краску.
– Вы не понимаете, – сказал Джейк. – Она действительно была красная. Когда я видел все по-настоящему, она была красная. Я такой травы в жизни не видел. А краска – это только маскировка. Ну, как привратник у двери… он ведь тоже замаскировался, прикинувшись старым заброшенным домом.
Нижний краешек солнце уже касался горизонта. Роланд попросил Джейка сначала показать им книжку «Чарли Чу-Чу», а потом прочитать ее вслух. Джейк достал книгу и передал ее по кругу. Что Сюзанна, что Эдди – оба долго разглядывали обложку.
– У меня в детстве была точно такая же, – сказал Эдди, и голос его прозвучал со спокойной уверенностью, отметающей все сомнения. – А потом, когда мы переезжали из Куинса в Бруклин… мне еще четырех тогда не исполнилось… она потерялась. Но я запомнил обложку. И, знаешь, Джейк, я то же самое чувствовал, что и ты. Мне она страшно не нравилась. Я ему не доверял.
Сюзанна пристально поглядела на Эдди.
– У меня тоже была эта книжка. Мне теперь удивительно даже, как я могла забыть… там девочку звали так же, как и меня… хотя тогда это было второе мое имя. И мне тоже не нравился паровоз. И я ему не доверяла. – Прежде чем передать книгу Роланду, она постучала пальцем по картонной обложке. – Уж больно фальшивая у него улыбочка.
Роланд лишь мельком взглянул на обложку и опять повернулся к Сюзанне.
– И твоя потерялась тоже?
– Угу.
– И я, кажется, знаю, когда, – сказал Эдди.
Сюзанна кивнула.
– Несложно, в общем-то, догадаться: вскоре после того, как мне на голову сбросили кирпич. Помню, когда мы поехали к тете на свадьбу, книжка еще была. Я взяла ее с собой в поезд. Я хорошо это помню, потому что все спрашивала у папы, кто нас везет – может быть, Чарли Чу-Чу? Мне не хотелось, чтобы это был Чарли, потому что мы ехали в Элизабет, штат Нью-Джерси, а я боялась, что Чарли нас завезет не туда. Чем там закончилось, Джейк? Чарли, кажется, начал возить отдыхающих вокруг какой-то игрушечной деревеньки?