Беспощадные клятвы
Шрифт:
— Это я. — Я опрокидываю в себя остатки виски, черт, он мне еще понадобится, и встаю, как могу, с зарождающейся эрекцией, прижатой к ширинке. — Кэлли сказала, что ты найдешь меня, когда будешь готова?
— Да, и я готова. — Она улыбается, за улыбкой скрываются идеальные белые зубы. — Пойдем со мной, Финн.
Боже, как она произносит мое гребаное имя. Это похоже на волшебство, на жгучесть виски и сладость десерта, на растопленный сахар на моей коже, когда она приглашает меня подняться с ней наверх. Я понимаю, почему мужчина может отдать кредитку, не потрудившись спросить цену. В моей голове уже проносятся мысли о том, что может
Ты здесь, чтобы задавать ей вопросы, а не обязательно трахать ее, напоминаю я себе, но правда в том, что я не имею ни малейшего представления о том, как все это будет происходить. Я не знаю, что произойдет, когда она останется со мной наедине, и бесконечные возможности заставляют меня напрягаться не меньше, чем все остальное.
Аша ведет меня в комнату в конце коридора, открывает дверь и заходит внутрь.
— Мое стоп-слово жемчужина, — говорит она мне, закрывая дверь и ведя меня дальше в комнату. — Кэлли не сказала мне, твое.
Я хмурюсь, не понимая, зачем мне нужно стоп-слово. По правде говоря, я никогда не сталкивалась с кем-то, у кого было бы что-то подобное, моя обычная сексуальная жизнь не такая уж захватывающая, но я понимаю, почему это может быть полезно в таком месте, как это. Мне просто не пришло в голову что-нибудь придумать.
— Хм… — Мои мысли бешено скачут. — Триумф.
Аша поднимает бровь.
— Уже думаешь о грандиозном финише? — Дразняще спрашивает она, и я чувствую, как пылают мои щеки. Я чувствую себя идиотом, краснея, как подросток, но в ее глазах появляется блеск, когда она смотрит на мое лицо, улавливая румянец, и я понимаю, что ей это нравится. Что-то в этом ее заводит.
Странно, но я не собираюсь с этим спорить.
— Хочешь выпить? — Она жестом указывает на барную тележку в одном конце комнаты. — Кэлли сказала, что ты здесь впервые. Я могу провести для тебя экскурсию.
— Конечно… — Я колеблюсь, оглядывая комнату. Я даже не знаю, с чего начать. Не знаю, чего я ожидал, может быть, чего-то похожего на гостиничный номер, но, хотя в дальнем конце комнаты стоит кровать, здесь также есть несколько разных… даже не знаю, как их назвать.
— Ты новичок. — В ее тоне слышится нотка восхищения. — Хорошо, у нас есть время. Я покажу тебе все вокруг.
В ее голосе слышится легкий приказ, от которого у меня по позвоночнику пробегает странная дрожь. Обычно я не люблю, когда мне указывают, что делать в постели, в повседневной жизни у меня есть босс, и он мне не нужен, когда я занимаюсь сексом, но что-то в этом голосе, произносящем это с такой уверенностью, вызывает во мне еще одну дрожь желания и прямо к моему ноющему члену.
— Это крест Святого Эндрюса. — Она указывает на х-образное приспособление в конце одной из сторон комнаты, сделанное из гладкой лакированной поверхности, с мягкими на вид кожаными наручниками, прикрепленными к каждой точке. — Человека можно пристегнут к нему наручниками лицом вперед или в сторону, в зависимости от того, что с ним будут делать. — В ее глазах снова появился блеск, мерцание желания, и я тяжело сглотнул. Я представлял себе ее губы вокруг моего члена, ощущение ее ног, притягивающих мои бедра ближе, но никогда не представлял ничего подобного.
А что, по-твоему, означает словосочетание "подземелье" в значении "секс-подземелье"?
Я никогда не был против хорошо поставленного шлепка по заднице девушки в стиле догги-стайл, но это выходило далеко за рамки того, о чем я даже не фантазировал.
— Это скамейка для шлепков. — Аша указывает на мягкую скамью, опять же с наручниками, прикрепленными к ножкам. — Лицом вверх или вниз, в зависимости от ситуации. — Она указывает на шкаф. — Там есть шлепки и игрушки в ящиках, оральные в верхнем, вагинальные во втором, анальные в третьем. Наручники и другие приспособления для связывания вон в том шкафу, веревки шибари в соседнем. — Она смотрит на меня, и, хотя ее мягкий хрипловатый голос говорит обо всем этом так же спокойно, как если бы она проводила экскурсию по своей гостиной, я вижу, что в ее глазах все еще есть блеск. Мне становится интересно, мокрая ли она под халатом, рассказывая мне все это, и мой член начинает пульсировать.
— На потолке висят наручники на подвижной клетке, — она указывает на нее, — и, конечно, на кровати есть средства сдерживания. Хотя, как мне кажется, клиенты обычно меньше всего заинтересованы в играх на кровати, хотя, конечно, бывают и исключения.
— Думаю, мне будет удобнее всего на кровати, — язвительно говорю я, и Аша соблазнительно улыбается мне, ее красные губы кривятся в ухмылке.
— Я так и думала, что ты это скажешь. — Она кивает мне, ее пальцы теребят пояс халата. — Тогда подойди к краю кровати и сними рубашку.
Ее прямота застает меня врасплох. Не помню, чтобы мне когда-нибудь женщина так четко говорила, что нужно делать, и я, не успев подумать, уже несусь в указанном направлении. Что-то в том, как она говорит, заставляет меня делать то, что она говорит, хотя я, вероятно, приостановился бы, если бы любая другая женщина сказала мне, что делать подобным образом.
Я тянусь к подолу рубашки и медленно тяну его вверх по торсу, ожидая тихого вздоха или шипения, которые могут свидетельствовать о том, что Аше нравится то, что она видит. Я не тщеславный человек, но я уделяю время тренажерному залу, и мне нравится мысль о том, что я ее искренне возбуждаю.
Когда я бросаю ее на пол, на ее лице все еще сохраняется нейтральное выражение, только в глазах появляется блеск интереса, когда она опускает взгляд на мои джинсы.
— Ну… — Она ухмыляется. — Дай-ка я посмотрю, что это такое, что вот-вот прорвется сквозь твою молнию.
В ее тоне есть что-то почти насмешливое, как будто она ничего особенного не ожидает, и я хмурюсь. Неужели все девушки здесь такие? Я планировал задать ей вопросы о Матвее, пока мы не зашли слишком далеко, но ситуация как будто стремительно уходит от меня, и я не уверен, как вернуть контроль над ней.
Раньше я никогда не сталкивался с подобными проблемами, и от этого чувствую себя еще более не в своей тарелке, чем мог бы. И теперь я хочу показать ей, чтобы доказать, что мой член стоит того, чтобы на него посмотреть.
Быстрыми, ловкими пальцами я расстегиваю ремень, тяну молнию вниз, снимаю туфли, спускаю джинсы и боксеры по бедрам, не торопясь. Я колеблюсь, когда только основание моего члена начинает выглядывать, желая немного подразнить ее, но все, что я получаю, это закатывание глаз и постукивание ногой.