Беспощадный любовник

Ларк Софи

Потому что я больше не смогу откладывать деньги на него. Отец получил результаты анализов из больницы. У него аденокарцинома 3-й стадии. Его врач говорит, что, похоже, болезнь еще не распространилась, и у него есть неплохие шансы на выздоровление, если его сразу же отправят на операцию.

Но у нас нет страховки. Я сказала в больнице, что мы на мели. Они пытаются получить для нас финансовую помощь, тем временем составляя для нас план платежей. На это у меня уйдет каждая копейка, и для Вика ничего не останется.

Это наводит

меня на мысль, что, возможно, стоит попросить у Рэймонда денег. Мне не нравится эта идея – он богат и влиятелен. И если у него такая дочь, то это указывает на то, что он, вероятно, полный мудак. Но разве у меня есть другой выбор? Если он действительно отец Вика, он ему кое-что должен.

Иисус. Я только что поняла, что это означает, что Белла – сестра Вика. Или сводная сестра, полагаю. Так же, как и я.

Меня это бесит. Мне не нравится, что Белла имеет какую-либо связь с моим младшим братом. Это делает меня ревнивой собственницей. Я та, кто вырастила Вика. Я та, кто всегда защищала его и заботилась о нем.

Ну, это не имеет значения. Мне нужно поговорить не с Беллой. А с Рэймондом. И мне нужен план получше, чем просто устроить ему засаду на работе. Он не захочет слышать то, что я скажу. Мне нужны доказательства.

– Не забывай о школьных занятиях, – говорю я Вику, взъерошивая его волосы по пути к выходу.

Я возвращаюсь к автомобильному отсеку. Сегодня здесь только я – мой отец в «Мидтаун Медикал» обсуждает свой план лечения с доктором Янгом. Я хотела пойти с ним, но он напомнил мне, что нужно починить еще две машины к концу дня. И работать больше некому, кроме меня.

Несмотря на то, что работа простая я полностью погружена в нее. Включив радио так громко, что я уверена, оно разносится эхом по улице, я по локоть в масле теряюсь в сложном двигателе Камри 2018 года выпуска. Какое облегчение – сосредоточиться на этом и ни на чем другом.

Я не могу думать ни о своем отце, ни о Вике, ни о Неро. Просто работаю усердно, в темпе, чтобы сделать все как можно быстрее.

Я настолько погружаюсь в работу, что на самом деле начинаю чувствовать себя хорошо. По радио звучит старая песня Джоан Джетт, и я начинаю подпевать, забывая, что двери автомобильного отсека открыты, и меня может услышать кто угодно:

– Это твой лейтмотив? – рычит мне в ухо мужской голос.

Я вскрикиваю, выпрямляясь так быстро, что ударяюсь головой об открытый капот Камри.

Яркие звезды вспыхивают у меня перед глазами, как вспышки. Я подношу грязную руку к виску и чувствую, как по нему стекает теплая кровь.

Я разворачиваюсь, сталкиваясь лицом к лицу с офицером Шульцем, который стоит слишком близко ко мне.

– Что ты здесь делаешь? – ахаю я.

– Ты не отвечала на мои сообщения. И на звонки.

– Я работаю, – рычу я. – И точно не прикрепляю свой телефон к бедру.

Он не отступает, поэтому между нами всего пара дюймов. Он зажал меня между собой и Камри. Моя голова

раскалывается, а сердце все еще колотится от шока и неожиданности.

– Ты можешь отодвинуться? Моя голова кровоточит.

– Дай мне взглянуть, – говорит Шульц.

– Мне не нужна твоя помощь.

Он толкает меня на ближайшую скамейку, не слушая. Хватает горсть бумажных полотенец и прижимает их к моему виску. Он сидит прямо рядом со мной, его загорелое лицо всего в нескольких дюймах от моего. Я чувствую запах мятной жвачки в его дыхании.

– Извини, что застал тебя врасплох, – говорит он.

Он улыбается. И совсем не выглядит виноватым.

– Тебе не следует быть здесь, – бормочу я. – Если тебя кто-нибудь увидит…

– Я не надел форму.

– И что? Ты здесь не живешь. Люди заметят тебя. И не хочу разочаровывать, но от тебя так и разит копом.

– Да ладно, – говорит он. – В этой одежде?

Сегодня на нем какая-то гавайская рубашка и шорты-карго. Это немного менее заметно, чем его спортивная форма, но все равно не совсем уместно, если он пытается выглядеть как турист. Все дело в этой военной стрижке, напряженных плечах и настороженном взгляде, которым он оглядывает комнату. Туристы гораздо более невежественны.

– Так что у тебя есть для меня? – спрашивает он.

Я выкладываю ту скудную информацию, которую собрала на последней вечеринке Леви – в основном имена людей, которые, как я видела, покупали наркотики.

Шульц, кажется, не очень заинтересован во всем этом.

– А что насчет его поставщика? – спрашивает он.

– Как я должна это узнать? Я даже не нравлюсь Леви, не говоря уже о том, чтобы он мне доверял.

Есть одна информация, которая может его заинтересовать.

– Сионе выбил дерьмо из Неро Галло, – говорю я. – Ты можешь арестовать его за это.

– Арестовать его? – усмехается Шульц. – Скорее, дать медаль.

Я раздраженно вздыхаю.

– Тебе насрать на любое преступление, свидетелем которого я была. Так что я не знаю, что тебе сказать.

– Ты могла бы рассказать мне, что ты делала в «Альянс Банке», – холодно отвечает Шульц.

Мое горло сжимается.

Откуда он знает об этом?

Этот ублюдок преследует меня.

Я хочу устроить ему разнос, но вместо этого пытаюсь прикинуться дурочкой.

– Я открывала счет, – говорю я.

– Хорошая попытка, – усмехается Шульц. – У тебя нет таких денег на счету, чтобы заинтересовать Рэймонда Пейджа.

– Ты удивишься. Я порылась в диванных подушках и нашла почти тридцать восемь долларов.

Шульцу не кажется это смешным. Он сильно прижимает комок бумажных полотенец к порезу на моей голове, заставляя меня вздрогнуть.

– Для тебя все это шутка, Камилла? – рычит он.

– Преследование не кажется мне чем-то забавным, – говорю ему, глядя в глаза.