Бессердечный принц. Раскол
Шрифт:
— Ты веришь, что они последние?
Алексей задумчиво очертил линию моих губ, затем надавил на нижнюю. Подавшись вперед, он выдохнул в поцелуе:
— Нет.
Меня окутал древесно-мускусный кокон. Непослушные пальцы запутались в темных прядях, свободной рукой я забралась под мундир и нервно дернула золоченую пуговицу. Ноющая боль появилась там, где Алексей случайно оттянул несколько прядей. Отчаянно закололо губы, и онемел язык от привкуса перечной мяты.
Сумасшедшая круговерть эмоций закружила в
Странная реакция, совершенно ненормальный побочный эффект. Подобного раньше не случалось. Люди, какими бы способностями они ни обладали, не научились питаться друг от друга. А уж тем более от тех, кому магия была недоступна. Причем в нашем с Алексеем случае связь работала в обе стороны.
— Я слышу твои мысли, — прошептал он жарко, а ладони скользили под юбку.
— И как? Нравится? — не удержалась я от дерзкого выпада и вновь услышала смешок, следом за острым уколом удовольствия.
— Мне все в тебе нравится, Оля, — ответил Алексей по-французски. Прекрасно знал, бесстыдник, как я любила этот язык.
Стук в дверь прервал нас на пути к постели, когда шелковые подушки упали на пол и покрывало сбилось под тяжестью рухнувших тел. Первым, конечно, выругался цесаревич. Очень грубо и по-плебейски, как будто все его европейское воспитание растворилось в пыль.
— Ваше Императорское Высочество, я принес послание от государя! — запищал Илья, чуя, что без спроса в покои лучше не соваться.
— В кабинет принеси. Скоро буду! — рявкнул Алексей и приподнялся на руках, пока я беззвучно тряслась от хохота.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество, — спустя минуту Илья снова заскребся. — Простите, а мне вас ждать?
На сей раз я не сдержалась и громко прыснула от смеха.
— Пошел вон!
— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество!
Топот шагов Ильи стих, и Алексей шумно втянул воздух. Сжав переносицу, он осторожно сел на постели в безуспешной попытке унять возбуждение.
— Почему император не написал лично? — спросила я между делом, поправляя наполовину спущенное платье.
Пришлось прибегнуть к помощи цесаревича, чтобы застегнул молнию на спине.
— Скорее всего, дело касается природных ресурсов. Государственный совет разошелся во мнениях с моей подачи, — процедил Алексей. — Возникли трения с защитниками природы. Они считают, что новое месторождение погубит часть редких животных и растений. Не забивай голову, в общем.
— Ясно.
Опять политические трения между отцом и сыном.
— В назначенный день приедет машина. Вас заберут и привезут в Большой театр, —
Стопы утонули в толстом ворсе ковра. Оглянувшись, я заметила сапоги под прикроватным столиком. Кто-то из слуг, вероятно, домовой, аккуратно поставил их друг к другу.
— Отказаться не выйдет, да? — с надеждой спросила я и получила в ответ хмурый взор.
— Ольга, — чуть резче обычного сказал Алексей. Пальцы легли на мой подбородок и несильно стиснули тот. — Я стал слишком много позволять тебе.
— Отправишь в Петропавловскую крепость?
Он промолчал. Просто отпустил и отошел обратно к окну, пока я спешно собиралась. Расшатанная после нападения психика вместе с остатками неперегоревшей страсти мешали адекватно мыслить. Меня тянуло к Алексею, как магнитом, потому что его эмоции будоражили куда сильнее прочего и привлекали мой источник.
Неважно, насколько тщательно он прятал их под ледяным панцирем.
— Ты сказал про горничную, — невпопад заговорила я, наспех набрасывая полушубок. — Откуда она взялась у зачищенного военными входа? Это прямое нарушение протокола. Неужели Баранов так ошибся?
— Понятия не имею, — отмахнулся Алексей. — Но непременно выясню. Рыжая крыска что-то бормотала о невиновности и готовности покаяться. У нее будет шанс. После менталистов.
Я замерла и крепко сжала сумочку. В памяти всплыло простоватое лицо горничной Оксаны. Не знаю почему, но образ сам собой нарисовался сознанием. Сразу вспомнился страх, который я ошибочно приняла за опасения на новой работе.
— Обычная горничная? — тихо спросила я. — Рыжая? Оксана?
Зачем она мне? Да кто бы ответил.
— Я не интересовался ее именем. Не имею привычки дискутировать и миндальничать с убийцами, — холодно ответил Алексей.
— Дай мне с ней поговорить.
Меня чуть не смело шторном, что мгновенно образовался в сером взгляде. Алексей весь напрягся, будто приготовился к прыжку. Как змея, которая почуяла добычу или врага. И вот тогда-то я по-настоящему испугалась его.
— В игры за моей спиной играеш-ш-шь, Ольга? — прошипел он. Его кожа побледнела, и глаза превратились в щелочки. — Какое тебе дело до мелкой предательницы?!
Я сглотнула, но выстояла. Даже плечи расправила, чтобы сбросить внезапное оцепенение.
— Никакого, Алеша, — на сей раз уменьшительно-ласкательный вариант имени цесаревича сработал безотказно. Он расслабился и разжал кулаки. — Однако я видела ту девушку. Желания навредить у нее не было.
— И? Что поменяется-то? И девчонка не обязательно та самая Оксана.
Алексей врал, я по глазам уловила. Наверняка его шавки выяснили всю подноготную молоденькой горничной быстрее, чем я пришла в себя.