Бессердечный принц. Раскол
Шрифт:
А люди узнают. Не сами, так кто-нибудь любезно доложит.
Тот же граф Орлов, мотивируя благородными намерениями, принесет в клювике весть про Ольгу. Или Андрей, который терпеть меня не может и при любом удобном случае готов подставить подножку.
Родственников из европейской знати я бы тоже со счетов не списывал. Ее величество, королева Англии, доплатила бы кому-нибудь, чтобы от меня и остальных Романовых избавились. Мы же ей как кость в горле.
Ее отец не пожалел кузена и его семью: отдал на откуп краснозоревцам и ни разу не извинился за отказ принять их.
Первым, кто из Романовых посетил Англию после произошедшего, был мой отец. Но их отношения с королевой имели номинально дружеский характер, поэтому на деловом поприще у нас не сложилось.
Ко мне там тоже относились настороженно и холодно. «Любимые» тетушки и дядюшки, которые убежали из страны во время попытке переворота, норовили уличить в каком-нибудь скандале. Давали бесконечные интервью, публично ахали и охали на любое действо.
У Алексея завелась любовница?
Раструбим в новостях, что он женится на простолюдинке! Или расскажем о его непристойном поведении в одном из закрытых мужских клубов. Обязательно с подробностями и фальшивыми (иногда настоящими) фотографиями.
«Ах, Алекс казался таким славным малышом. Не понимаю, что с ним произошло? Вероятно, все гены его неблагородной матери и варварское воспитание в России», — утирала несуществующие слезы на камеру одна из моих дальних родственниц.
Господи, а ведь она даже не знала меня.
Старая дура.
— Ваше императорское высочество, мы почти на месте.
Я очнулся и оглянулся в попытках понять, где нахожусь.
Впереди едва-едва проступали очертания зданий, среди которых я узнал Великокняжескую усыпальницу. Ее шпиль уходил высоко в небо и терялся в серых сгустках тумана. Даже при такой видимости не заметить ее трудно, поскольку пышный декор и причудливые орнаменты прекрасно просматривались на пустынной Соборной площади.
Я расстегнул шлем и стащил с головы, затем вдохнул полной грудью и втянул носом пропитанный пеплом и кровью воздух. Тяжелый аромат тлена оседал в легких, как бетонная крошка на грязном полу. Он забивался в углы, проникал в кровь, царапал сосуды.
— Дальше я сам, — проговорил тихо, но так, чтобы командир отряда слышал мой приказ.
На лице черносотенца появилось знакомое недовольное выражение, но возразить он не посмел. Поэтому просто отступил и склонил голову в почетном кивке.
— Как прикажете, ваше императорское высочество.
— Мы поставим завесу, — проговорила одна из ведьм. Анна, кажется. Молодая совсем, только-только перешагнувшая порог восемнадцатилетия. На ее поясе я заметил ножны и клинок, который обычно использовали в кровавых ритуалах.
Из трех сестер Ковена она имела явный авторитет, потому отвечала на вопросы за своих соратниц. Остальные либо молча смотрели по сторонам, либо замирали, опустив головы и приковав взгляды к земле.
Вот и сейчас одна из них, рыжая, нервно сглотнула и стиснула пальцы в замок перед собой, но не возразила Анне.
— Лучше поберегите силы, — ответил я.
— Ваша безопасность для нас является приоритетной задачей, ваше императорское высочество.
— Если вы погибнете или маги, то спасать меня будет некому. Спецназ и генерал-майор Ящинский сюда не доберутся так быстро.
Я бросил взгляд вдаль, где за туманом суетились призраки и находились Влад с Ольгой. Пальцы сжались в кулак при мысли, что там не осталось живых. Кровь в венах забурлила и духи, словно почуяв мои эмоции, завыли в унисон.
— Нужно торопиться.
Едва я шагнул к усыпальнице, как послышался злой возглас:
— Вместо помощи нашим охраняем императорскую задницу. Зашибись.
— Рядовой Костенко!
Рык командира заставил призраков заметаться за невидимой завесой. Ведьмы обеспокоенно оглянулись, а маги дружно активировали руны и амулеты-накопители. Я же развернулся к источнику оскорбительного высказывания и с прищуром посмотрел на задравшего нос парня в форме черносотенца.
— Повтори.
— Простите, ваше императорское высочество, — проговорил он настороженно, но все так же дерзко. — Что повторить?
— Свои слова, — мягко попросил я. — Повтори.
— Какие?
— Рядовой Костенко, закрой рот! — зашипел командир и умоляюще посмотрел на меня. — Ваше императорское высочество, простите, христа ради. У дурака с субординацией плохо, малость не обучен…
Я поднял руку и прервал его оправдания, глядя в горящие яростью светло-голубые глаза.
— Имя назови.
Костенко выпрямился, заложил руки за спину и выдохнул:
— Яков, ваше императорское высочество, — с неохотой откликнулся он, затем покосился на раздувающего ноздри командира и облизнул тонкие губы. — прошу прощения за дерзость. Не сдержался. Волнуюсь за товарищей. Приму любое наказание.
Костенко не раскаивался. Радужки по-прежнему сияли неприязнью, а на лице не промелькнуло ни капли страха. Он не боялся ни наказания, ни отправки под трибунал. Просто стоял, ждал решения и молча смотрел перед собой.
— А повторить сможешь, несдержанный? — хмыкнул я. — Слова свои. Про императорскую задницу.
Послышался скрип зубов, затем Костенко выдавил в ответ:
— Я сказал, что вместо помощи нашим ребятам, мы торчим здесь. Ведь вам вздумалось пойти за ограждение и рискнуть солдатами, которые вынужденно положат жизнь за вас. Ваше императорское высочество.
Последние слова он выплюнул с плохо скрываемой ненавистью, что командир отряда не выдержал и взревел:
— Костенко, твою мать! Ты у меня сейчас под трибунал отправишься!
— Да хоть сразу к стенке! — рявкнул Яков и тут же притих, как только рядом оказалась Анна.
— Мне убить его, ваше императорское высочество?
Я видел, как по кончикам ее пальцев пробежали белесые искры.
Напрягшиеся маги встали в боевую позу и выжидали удобного момента для удара, чтобы защитить. Только не меня, а других парней. Ведьмы, прижавшись спина к спине, приготовились дать им отпор. Еще немного, и мои люди передрали бы друг другу глотки на радость всем беснующимся призракам.