Бессмертный воин

Хендрикс Лиза

По тому, как она крепко закрыла свои глаза, он мог сказать, что снова смутил ее. И это ему понравилось, как и явная борьба, которая отразилась на ее лице. Он еще раз поцеловал ее ладонь, а затем запястье, на сей раз мягко касаясь зубами ее чувствительной кожи. Крошечные ямочки, которые появились в уголках ее рта, сказали ему, что сражение закончилось в его пользу. Он задавался вопросом, жаждала ли она его также, как он, готова ли она, или ему следует поухаживать за ней еще немножко.

Она глубоко вздохнула

и открыла глаза.

–  Я готова, милорд.

Он не мог не ухмыльнуться.

–  Ты готова сейчас?

Она покрылась пятнами от ярости, когда поняла, что она сказала.

–  Я не имела… Это…

Она глубоко вздохнула и начала заново.

–  Если ты сообщишь сэру Бранду, милорд, то доска готова.

Он решил, что она ему нравиться, когда волнуется. Он мог бы попробовать поволновать ее позже, когда она будет обнаженной, только для того, чтобы увидеть, как низко он может вызвать распространение этой краски смущения. Все еще ухмыляясь, он повернулся к Бранду и махнул ему.

Бранд пристально смотрел на него, послание Ари, свободно висящее между его пальцами и выражение его лица, заставили все в животе Иво перевернуться. Улыбка исчезла, он отпустил руку Алейды и посмотрел через комнату.

–  Что?

Вопрос вывел Бранда из его изумления. Он заколебался, а затем прошагал мимо Иво, отрывисто сказав:

–  Не здесь.

–  Проблемы, мессир?
– спросила Алейда Бранда, когда он проходил мимо нее, а затем поднялся вверх по лестнице. Он не ответил.

–  Мы скоро вернемся, - хмуро ответил Иво, следуя за ним.

Когда они были в соларе, Бранд захлопнул дверь и вручил послание Иво.

–  Почти в самом низу. Вот.

Он указал место своим большим пальцем. Иво потребовался некоторое время, чтобы разобрать руны. Оказалось, у Ари было видение. Нет, два и он рассказал о втором. Оно объясняло раненное крыло ворона. Иво видел, как Ари разрезал свою ладонь, резанную уже прежде, выпуская кровь из нее, словно в жертвенный кубок, как будто бы пытаясь убедить богов поговорить с ним. Иногда это срабатывало, но чаще всего - нет.

Сегодня, очевидно, получилось. Он видел те же самые образы в обоих видениях, которые он снова перечислил: Алейда, птица, ребенок. Ребенок. Последнее заставило Иво улыбнуться. Было бы хорошо явить сына в этот мир, даже если он не смог бы воспитать его. Но следующие слова стерли улыбку с его губ и вызвали тошноту в его горле, так как во втором видении Ари увидел орла, который поднялся из колыбели младенца и вылетел из открытого окна солара. Он увидел, как кричала Алейда. И он увидел триумфальную улыбку Квен.

Он смял пергамент, не дочитав.

–  Это абсурд. Даже будучи орлом, я не навредил бы своему ребенку.

–  Это не то, что он видит, Ивар. Дочитай остальное.

Бранд положил твердую руку на его плечо.

–

 Он говорит, что это сам ребенок изменился. Он говорит… Кажется, проклятие передается нашим детям.

–  Нет, - заскрежетал зубами Иво, выдавив слово через плотно сжатые челюсти, удерживаясь от того, чтобы не извергнуть свой ужин на пол.
– Нет.

–  Мне жаль, друг мой.

–  Нет, - повторил Иво.

Он отскочил от Бранда, прошел несколько шагов и в волнении вернулся обратно.

–  Это не может быть правдой. Ари должно быть не видел все ясно.

–  Достаточно ясно, чтобы написать об этом.

–  Он пишет, чтобы писать, ты знаешь это, - возразил Иво.

Его ум, его существо отвергало это.

–  Он ошибается насчет этого, также как и он ошибается относительно Квен.

–  Она жива.

–  Нет. С тех пор, как она умерла, он не может ее видеть, и это видение не может быть правдой.

Иво становился все более уверенным в своих аргументах.

–  Ари ошибается. Снова.

–  Ивар…

–  Он ошибается! Почему даже ты хочешь ему верить?

–  Хочу? Ты думаешь, я хочу, чтобы это было правдой?
– слова выстреливали из Бранда в яростном и мучительном крике.
– Это моя вина. Это я привел нас в руки Квен. Я убил ее сына. Знать, что я навлек это на нас, на моих людей, достаточно ужасно. Но узнать, что наши дети…

Не договорив от волнения, он стоял там, раскачиваясь, словно пытался вернуть себе самообладание.

–  Эти два дня дали мне больше надежды, чем я когда-либо имел, с тех пор как это случилось. Видеть тебя, в твоем собственном зале, с женой… У тебя есть жизнь, Ивар, у первого из нас, кто достиг этого. Я не более тебя хочу, чтобы Ари был прав. Но он видел это.

–  Он что-то видел, - согласился Иво.
– Возможно он это неправильно, или… или, возможно, боги играют с нами в игры.

–  Возможно, ты играешь в игры сам с собой, - тяжело покачал головой Бранд.
– Ты не должен с ней больше спать.

–  Не спать…? Я провел с ней одну ночь, дружище. Одну ночь! И она…

Иво не мог найти слов, чтобы объяснить, что означала одна ночь, или как сильно ему нужны еще такие ночи. Как, даже не осознавая этого, он нуждался в ночах, подобно этой год за годом после того, как его прокляли. Для Бранда это было просто: в его кровати не было женщины с тех пор, как они уплыли из дома. Внезапно, Иво нашел слова.

–  Достаточно ли было бы одной ночи с Ульфой?

Бранд резко втянул воздух, словно его ударили. Иво знал, что воскрешать в памяти образ его давно умершей жены было низко. Но он хотел напомнить ему. Пыл Бранда к его молодой невесте стал предметом обсуждения в Вэссе: они оставались в кровати весь первый месяц. Когда Бранд, наконец, заговорил, его голос был сдержанным от эмоций.