Бессмертный воин
Шрифт:
Ее уход стал сигналом для других женщин оставить зал. Через некоторое время остались лишь мужчины, но гвалт увеличивался и становился все непристойнее, поскольку они расслабились. В попытке убедить себя не идти к ней, Иво пытался обратить свое внимание на игру.
Через некоторое время женщины из свиты Алейды, оставив ее одну наверху, ожидающую его, возвратились и ушли, чтобы присоединиться к другим женщинам. Осознание этого встряхнуло его, и игра не могла уже более его удерживать.
– Сейчас я иду отдыхать, - сказал он, смотря поверх головы Бранда, чтобы
– Остальные делайте, что пожелаете.
Отец Теобальд поднялся.
– Милорд, я увижу вас утром на мессе?
– У меня есть дела, из-за которых я рано уеду.
– Но вас не было и сегодня утром, милорд, и…
– Это не поможет, святой отец.
Иво ожидал этого, но сегодня он не хотел этим заниматься. Вначале он осознал власть, которую церковь одобряла вместе с норманнами. Он научился имитировать христианскую речь и движения, чтобы находиться среди них, и в конечном итоге он даже оценил религию, а образ их Бога и Его мертвого Сына ясно соответствовал обществу Одина и Балдура. Но их священники были другое дело. Они были женоподобными и суровыми, и говорили они очень много, особенно этот. Особенно сейчас.
– Сэр Бранд и я выезжаем каждый день перед рассветом. Поэтому у нас нет возможности посещать мессу вместе с другими.
– Но Вы должны осознавать важность присутствия ради ваших душ, милорд.
Иво выругался про себя. Священник не собирался оставлять его в покое, а Алейда была наверху, ожидающая его. Готовая.
– Конечно, святой отец. Вы приходите в Олнвик каждое воскресение, чтобы провести службу, правильно?
– Да, милорд. После, я служу мессу в Лесбери.
– В таком случае, каждый воскресный вечер Вы будете оставаться и служить мессу специально для Бранда и меня.
Глаза Бранда резко блеснули при этом, но Иво свирепым взглядом заставил его промолчать.
– Вы также каждый вечер посещаете Олнвик по другим служебным обязанностям.
– Месса по ночам? Это неправильно, милорд.
– Вам заплатят жалование за дополнительные службы, а также предоставят постель и питание в те вечера, когда вы должны будете здесь находиться.
Обещание серебра и еды произвело чудеса даже по отношению к нарушениям правил.
– Ну… Я полагаю, что лучше ночами, чем вообще никогда. Если вы дадите мне некоторое время, милорд, то я приготовлюсь…
– Не сегодня, - ответил Иво, уже сожалея об этом.
– Сегодня у вас есть хлеб и тюфяк на ночь. Воскресенье наступит достаточно скоро.
Священник выглядел несчастным, но он склонил свою голову:
– Как пожелаете, милорд.
– Садись, священник, - пробормотал угрюмо Бранд, явно чувствующий отвращение к Иво за все итоги этого вечера.
– Твой ход.
– Хм? О, - отец Теобальд пристально посмотрел вниз на доску и передвинул своего слона, чтобы забрать коня.
– Вам шах, мессир.
– Хм?- лицо Бранда омрачилось, когда он стал изучать положение фигур.
– Как ты это сделал? Овальд, объясни.
Когда главный конюший засмеялся и наклонился вперед, Иво развернулся на пятках и направился
Она ждала его, как ей следовало ждать прошлой ночью, сидя посереди кровати с распущенными волосами, окружавшими ее подобно медной мантии. То, как она прижала к себе меховое покрывало, пытаясь удержать его, чтобы прикрыть наготу, показывало, что она все еще немного нервничает. Но когда ее глаза встретились в его глазами, он увидел в них также желание и готовность, которой не было в начале прошлой ночи. Внезапно он вспыхнул.
Ари должен ошибаться.
Он сбросил одежду, словно она обжигала его. Свою тунику и рубашку он сдернул прямо возле двери, обувь сбросил, пересекая комнату, чулки скинул около кровати. Не делай этого. Отзвук слов Бранда остановил его. Он стоял там, умирающий от желания, с рукой, замершей на завязках брэ, неспособный пошевелиться.
– Милорд?
Ее брови нахмурились от беспокойства.
– Ты нездоров?
Он медленно покачал головой.
– Я только думал о том, какая ты красивая Алейда из Олнвика.
Даже в тени кровати он мог увидеть ее румянец.
– Ты льстишь мне, милорд.
– Правда - не лесть.
Он протянул руку к ее щеке, намериваясь привлечь ее к себе для долгого, опьяняющего поцелуя, который бы оставил ее влажной и желающей…
Оно уже звучит в твоем голосе. Его рука замерла на полпути к ней.
Бранд был прав. Он не мог сделать этого. Если он сейчас дотронется до нее, если он сегодня ночью позволит ей прикоснуться к себе, он должен будет обладать ею. Он не сможет остановить себя, чтобы не проникнуть в нее, чтобы не излиться в нее, гораздо больше, чем прошлой ночью. Лучше подождать несколько дней, пока он не обретет над собой контроль, пока осознание ее плоти не будет столь ярким и живым, и пока он не будет столь охвачен желанием. Со стоном, он отдернул руку.
– Ты не здоров,- сказала она твердо.
Она встала на колени, протянула руку и прижала к его лбу. И этого одного простого движения было достаточно, чтобы заставить его опрокинуть ее на спину и взять.
– У тебя нет лихорадки. Возможно, за обедом ты съел что-нибудь не то.
– Нет, я в порядке. Я только… - Он подыскивал какое-нибудь оправдание.
– Слишком скоро. Тебе будет больно.
– О, - она дважды моргнула, откинувшись назад.
– Я не… я…
Ее румянец опустился вниз до самого мехового покрывала.
Сдерни его, побуждала его одна половина, которая не верила видениям. Посмотри, какими розовыми стали ее груди. Прижми ее. Попробуй ее. Возьми ее. Ари ошибается.
– Тебе будет больно,- грубо повторил он.
– Я потребовал слишком многого от тебя прошлой ночью. Ложись, Алейда. Спи. Я не лягу сегодня с тобой.
Когда он завязывал завязки на брэ, она пристально смотрела на него, поджав губы в одну тонкую сердитую линию.
– Что?
– Ничего, - сдержанно сказала она.
– Ноги Господни, женщина, что?
– От расстройства он закричал, и она вздрогнула. Он обуздал свой темперамент, и попробовал спросить снова, более спокойно: