Бетагемот
Шрифт:
Кларк оглядывается на Лабина. Тот обводит встречающих пустыми непроницаемыми глазами.
— Кто это был? — спрашивает Кларк.
— Думаю, это несущественно, — отвечает Роуэн.
— Лизбет другого мнения. У нее нос сломан.
— Наш человек утверждает, что защищался.
— Мужчина в пресс-кольчуте, рассчитанном на 300 бар, защищался от безоружной женщины в гидрокостюме?
— Корп защищался от рыбоголовой, — вставляет кто- то из присутствующих. — Совсем другое дело.
Роуэн игнорирует комментарий.
— Наш
— Я знаю, что никому из вас не полагалось выходить из «Атлантиды» без предварительного согласования. Это правило действовало еще до карантина. Вы сами согласились.
— Нам не дали особого выбора, — сдержанно замечает Роуэн.
— И все равно.
— На хер правила, — встревает один из корпов. — Они нас убить хотят, а мы будем спорить о регламенте?
Кларк моргает:
— Как это понимать?
Роуэн вскидывает руку, и непокорный умолкает.
— Мы нашли мину, — говорит Патриция тем же тоном, каким сказала бы, что в гальюне кончилась туалетная бумага.
— Что?!
— Ничего особенного. Стандартный заряд для сноса сооружений. Возможно, еще из тех, которые собирал Кен, пока мы... — она старательно подбирает слова, — несколько лет назад не пришли к соглашению. Говорят, нас должно было изолировать от основных узлов жизнеобеспечения, а большую часть отсека С затопило бы. От одного только взрыва предполагалось от тридцати до ста погибших.
Кларк смотрит на Лабина, ловит легчайшее движение головы.
— Я не знала, — тихо говорит она.
Роуэн слабо улыбается.
— Как ты понимаешь, это вызывает некоторый скепсис.
— Я бы хотел видеть мину, — произносит Лабин.
— А я хотела бы видеть свою дочь на солнышке, — парирует Роуэн. — Только ничего не выйдет.
Кларк качает головой.
— Послушай, Пат, я не знаю, откуда она... Я...
— А я знаю, — спокойно говорит Роуэн — Их целые штабеля на строительной площадке. Только на Невозможном озере больше сотни.
— Мы найдем, кто ее подложил. Но вам нельзя ее оставлять. Вам запрещено владеть оружием.
— Вы серьезно ожидаете, что мы так просто отдадим мину тем, кто ее подложил?
— Пат, ты меня знаешь.
— Я вас всех знаю, — говорит Роуэн. — Ответ отрицательный.
— Как вы ее нашли? — спрашивает слева Лабин.
— Случайно. Отказала пассивная акустика, и мы послали человека починить антенну.
— Не уведомив нас заранее.
— Представлялось вполне вероятным, что связь нарушили ваши люди. Информировать вас было неблагоразумно. Даже если б вы не минировали нам корпуса.
— Корпуса, — повторяет Лабин. — Значит, мина была не одна?
Все молчат.
«Конечно, не одна, — соображает Кларк. — они нам ничего не скажут. Они готовятся к войне.
А для них это будет бойня».
— Интересно, все ли нашли? — задумчиво тянет Лабин.
Они стоят молча, скрыв лица под синтетическими черными масками. У них за спинами, за непроницаемой плитой внутреннего люка, корпы снова строят планы и планируют контрмеры. Впереди, за наружным люком, собирается в ожидании ответа толпа рифтеров. Вокруг и внутри них искрят и перекачивают жидкости, подстраивая их к бездне, разнообразные механизмы. К тому времени, как уровень воды поднимается выше головы, они уже неподвластны давлению.
Лабин тянется к наружному люку. Кларк его перехватывает.
— Грейс, — жужжит она.
— Это мог быть кто угодно. — Он невесомо всплывает в затопленной камере, поднимает руку, чтобы не наткнуться на потолок. Странное зрелище — гуманоидный силуэт на голубовато-белом фоне стен. Линзы на глазах очень похожи на дыры, прорезанные в черной бумаге, словно свет сзади проходит насквозь.
— Вообще-то, — добавляет Лабин, — я не вполне уверен, что они не лгали.
— Корпы? Зачем им лгать? Что они от этого выигрывают?
— Сеют рознь среди врагов. Разделяй и властвуй.
— Брось, Кен. Можно подумать, у нас есть прокорповская партия, готовая встать на их защиту и...
Он просто смотрит на нее.
— Ты не знаешь, — жужжит она так тихо, что едва чувствует вибрацию в челюсти, — у тебя только догадки и подозрения. У Рамы не было возможности... ты не знаешь наверняка.
— Не знаю.
— Мы действительно ничего не знаем. — Подумав, она поправляется. — Я ничего не знаю. А ты — да.
— Недостаточно. Пока что.
— Я видела, как ты выслеживал их в коридорах.
Он не кивает, в этом нет нужды.
— Кого?
— В основном Роуэн.
— Ну и как там внутри?
— Примерно как вот тут. — Он указывает на нее.
«Не лезь мне в голову, подонок!»
Но она понимает, что на таком расстоянии это от него не зависит. Невозможно взять и перестать чувствовать, будь эти чувства твои или чьи-либо еще. Поэтому вслух она говорит лишь:
— Нельзя ли конкретнее?
— Она чувствует себя виноватой — в чем-то. В чем, я не знаю. Причин хватает.
— Я же говорила.
— А вот наши люди, — продолжает он, — меньше страдают от внутренних конфликтов и гораздо легче о них забывают. А я не могу быть повсюду сразу. И время уходит.
«Ублюдок, — думает она, — засранец, обмылок».
Он плавает над ней, ожидая ответа.
— Хорошо, — говорит она наконец, — я это сделаю.
Лабин тянет рукоять. Наружный люк отходит, открывая темный прямоугольник в яркой белой раме. Они поднимаются навстречу ожидающим взглядам.