Без семьи
Шрифт:
Пятьдесят экю составляло сто пятьдесят франков, а до такой суммы мне еще не хватало очень много.
Сможем ли мы ее заработать? Если нам будет везти так, как сейчас, сможем постепенно скопить полтораста франков. Но на это требовалось время. Тогда у меня в голове родилась новая мысль. Что, если вместо Шаванона мы пойдем сперва в Варс и за это время еще подработаем?
Утром я поделился своей новой идеей с Маттиа, который не возражал.
– Пойдем в Варс, – согласился он. – Мне любопытно посмотреть рудники, и я не прочь побывать там.
ГЛАВА II. ЧЕРНЫЙ ГОРОД
Варс расположен на склоне горы, спускающейся к Средиземному морю. Расстояние от Парижа до
Почти три месяца ушло у нас на этот путь, но когда мы подошли к Варсу, я с радостью убедился, что мы не даром потратили время: в моем кошельке оказалось сто двадцать восемь франков. Для покупки коровы не хватало всего двадцати двух франков.
Маттиа был доволен не меньше меня и гордился тем, что принимал участие в заработке такой большой суммы. Надо сознаться, что без него, в особенности без его корнета, мы с Капи никогда не собрали бы столько денег. Теперь мы уже не сомневались, что по дороге из Варса в Шаванон заработаем недостающие нам двадцать два франка.
Мы пришли в окрестности Варса около трех часов пополудни. Яркое солнце сияло в чистом небе, но по мере того как мы продвигались вперед, день как бы начал меркнуть. Между небом и землей нависло густое облако дыма. Еще задолго до того как мы вошли в город, мы услышали мощный рев вентиляторов, похожий на шум моря, и глухие удары гидравлического молота.
Я знал, что дядя Алексиса работал в Варсе шахтером, но адреса его не имел. Придя в город, я поспешил навести справки. Оказалось, что он жил недалеко от шахты, на грязной, извилистой улице, круто спускавшейся к реке Дивоне. Когда я подошел к его дому и спросил о нем, какая-то женщина, стоявшая у двери, довольно недружелюбно ответила мне, что он вернется домой не раньше шести часов. Тогда мы решили идти к шахте и встретить Алексиса и его дядю после окончания работ.
Нам показали галерею, через которую рабочие выходят из шахты, и мы стали ожидать Алексиса у выхода. Через несколько минут после того, как пробило шесть часов, я заметил в темной глубине галереи какие-то маленькие, тускло светящиеся огоньки, которые быстро увеличивались. Это выходили шахтеры с лампочками в руках. Они шли медленно, тяжелой походкой, как будто у них болели колени; впоследствии, когда я сам поработал в шахте, я понял, отчего это происходит. Лица их были черны, как у трубочистов, одежда и шапки покрыты угольной пылью и мокрой грязью. Каждый, проходя через ламповое отделение, вешал свою лампу на гвоздь. Я очень внимательно всматривался в лица выходящих, но так и не увидел среди них Алексиса. Если бы он сам не бросился мне на шею, я ни за что не узнал бы его. Покрытый с головы до ног угольной пылью, он совсем не походил на моего товарища, бегавшего когда-то по дорожке сада в чистой рубашке с засученными рукавами и расстегнутым воротом, позволявшим видеть его белую шею.
– Это Реми, – обратился он к мужчине лет сорока, шагавшему рядом с ним.
У мужчины было такое же открытое и доброе лицо, как у Акена, – и неудивительно, потому что они были родные братья.
Я понял, что это и есть дядя Гаспар.
– Мы уже давно поджидаем тебя, – ласково обратился он ко мне.
– Уж очень длинная дорога от Парижа до Варса!
– А ноги твои коротки, – засмеялся он Капи выражал свою радость тем, что тянул зубами Алексиса за рукав куртки.
Я познакомил дядю Гаспара с Маттиа и объяснил ему, что это мой друг, большой любитель музыки.
– Поболтайте друг с другом, мальчики, вам есть о чем поговорить, а я тем временем побеседую с этим молодым музыкантом, – сказал дядя Гаспар, указывая на Маттиа.
И действительно, нам столько нужно было сказать друг другу, что не хватило бы и целой недели. Алексис интересовался нашим путешествием, а мне хотелось узнать, как он приспособился к новой жизни. Мы перебивали друг друга вопросами, не успевая отвечать.
Шли мы очень медленно, и другие шахтёры, возвращавшиеся домой, обгоняли нас. Когда мы подошли к дому, дядя Гаспар сказал:
– Мальчики, идемте ужинать к нам.
Приглашение дяди Гаспара доставило мне большое удовольствие. Должен признаться, что я был счастлив не только от того, что мог провести вечер с Алексисом, но и оттого, что надеялся хорошо и сытно поесть. Со времени нашего ухода из Парижа мы все время питались кое-как: то сухой коркой, то ломтем хлеба. И хотя у нас имелось достаточно денег и мы могли прекрасно пообедать в любой харчевне, мы этого не делали, так как соблюдали самую строгую экономию, откладывая деньги на покупку коровы.
К моему великому разочарованию, попировать в этот вечер нам не удалось. Правда, мы сидели за столом, сидели не на земле, а на стульях, но горячего не было, и ужин продолжался недолго.
– Ты ляжешь спать вместе с Алексисом, – обратился ко мне дядя Гаспар, – а Маттиа мы устроим в сарае, на сене.
Вечер и добрую половину ночи мы с Алексисом проговорили.
Дядя Гаспар работал забойщиком в шахте, а Алексис – его откатчиком. Вырубленный из земли уголь погружали в вагонетку, и Алексис должен был катить вагонетку по рельсам до того места, где ее прикрепляли к канату и подъемной машиной поднимали наверх.
Несмотря на то что Алексис совсем недавно стал работать шахтером, он очень любил эту работу и гордился своей шахтой. По его словам, она была самой красивой и замечательной шахтой во всей округе. Видя, что я внимательно его слушаю, он с жаром стал описывать мне ее устройство.
Рассказ Алексиса возбудил во мне сильнейшее любопытство и желание спуститься в шахту. Но когда на следующее утро я сказал об этом дяде Гаспару, тот ответил, что в шахту пускают лишь тех, кто там работает.
– Если ты вздумаешь стать шахтером, – прибавил он, смеясь, – то это легко устроить. В конце концов, работа не хуже всякой другой, а для тех, кто боится дождя и грома, как раз подходящая. Во всяком случае, это много лучше, чем бродить по большим дорогам. Ты станешь жить вместе с Алексисом. Ну как, по рукам? И для Маттиа мы найдем что-нибудь подходящее.
Но ведь я пришел в Варс не для того, чтобы стать шахтером, у меня были совсем иные намерения. Однако обстоятельства сложились так, что мне пришлось вскоре испытать на себе все ужасы, страхи и опасности, которые выпадают на долю шахтеров.
ГЛАВА III. ОТКАТЧИК
Накануне того дня, когда я собрался уходить из Варса, Алексис вернулся домой с поврежденной рукой. На него свалился тяжелый кусок каменного угля и раздробил ему палец. Ранение было не очень серьезным, но работать он, конечно, не мог. Дядя Гаспар обычно легко мирился со всеми житейскими неприятностями, и только помеха в работе могла вывести его из равновесия. Услыхав, что Алексис не сможет работать несколько дней, он вышел из себя. Кто будет его откатчиком во время болезни Алексиса? Заменить Алексиса было некому. Если бы еще дело шло о том, чтобы найти другого откатчика на его место, он бы нашел кого-нибудь, но взять заместителя на несколько дней было совершенно невозможно. Людей не хватало, в особенности детей. Дядя Гаспар был сильно огорчен, так как без откатчика он тоже не мог работать, а его средства не позволяли ему отдыхать. Я понимал причину его огорчения и считал, что должен ему отплатить за оказанное нам гостеприимство. Поэтому я спросил, трудно ли быть откатчиком.