Бездна.
Шрифт:
А как же мне быть, если никто не найдется такой же любопытный? А самому побродить здесь нельзя? Я заплачу, сколько надо, только не гоните меня галопом по всем вашим лабиринтам прямиком в дегустационный зал!
Нет, одному никак нельзя. Вы же понимаете, это же коллекционные вина, я уж не говорю о том, что неопытный человек действительно может заблудиться. Я спрошу у одного очень умного человека, может ли он вас поводить по залам. Он может многое рассказать, нисколько не меньше, чем я или другой экскурсовод, только работает на нашем заводе вот уже больше сорока лет. Только… вы понимаете,
Я понимаю, человек будет тратить на меня свое время, можете не объяснять. Скажите только, в каких пределах… ну вы же понимаете, я не знаю, какая сумма устроит.
Куликов прищурился и посмотрел ей в глаза.
Я думаю… – и она негромко произнесла несколько слов ему почти на ухо. – А ваши не будут искать вас?
Не будут. Я так и планировал, с водителем уже обговорили, чтобы не искал меня, он показал и автобусную остановку, чтобы я мог уехать.
Он немного нервничал. Во-первых, непонятно, есть ли кто-нибудь из группы, кто следит за ним. Во-вторых, неизвестно, какой-такой работник завода будет его водить. Он не сомневался, что сможет совершить задуманное, но не мог просчитать заранее, как пойдет дело. И в конце концов, как скоро будут известны результаты. Он достал несколько купюр и деликатно вложил их в ладонь экскурсовода: – А это вам за беспокойство, Алла Ваграмовна. Здесь немного, наверное, но я не знаю, как у вас полагается.
Она была немного смущена, но довольна. Коротко кивнула и тут же, пока шел фильм, отлучилась в сторону, подошла к висящему на стене телефону и кому-то позвонила. Потом обратилась к Куликову:
Вот все и устроилось. Борис Клавдиевич встретит нас перед хранилищем, там я буду рассказывать о способах хранения вина, а вы с ним пойдете прямо в залы. Для основной группы, к сожалению, залы не предусмотрены, а вот вы сможете и послушать, и посмотреть гораздо больше, чем остальные экскурсанты.
Однажды жители Калязина были удивлены странным явлением: старинная колокольня затопленного Николаевского собора, местная достопримечательность, как будто выросла в размерах. Калязинцы уже свыклись с грустным и величественным образом колокольни, будто торчащей из воды посреди реки. Громадное водохранилище, поглотившее обширные территории вдоль Волги при строительстве Угличской гидроэлектростанции еще в тридцатых годах прошлого столетия, не смогло покрыть колокольню, которая была построена на небольшой возвышенности, так что если уж объективно, то колокольня стояла не в воде, а на крошечном клочке суши вокруг – не более нескольких метров. Местные жители за долгие десятилетия привыкли к этому символу победы воли человека над природой, и когда изредка смотрели на колокольню, то в случае, если показывали ее приезжим.
Однако в то утро те, кому довелось бросить случайный взгляд на колокольню, отмечали что-то странное, неуловимое, будто что-то произошло, а что – непонятно. Словно колокольня стала ближе, выше и значительнее. Она отлично была видна с моста через Волгу, но проезжающие редко рассматривают колокольню, разве что пассажиры. Рейсовый автобус катился по мосту по маршруту Калязин – Углич по мосту. Народу в этот предполуденный час было немного. Ребятишки разместились на задних сиденьях, с восторгом дожидаясь, когда автобус пойдет по ухабам, чтобы изо всех сил подпрыгивать, валиться друг на друга, визжать и хвататься за все вокруг. Но дорога была относительно ровная, дети заскучали и стали глазеть по сторонам. Автобус как раз проезжал мимо колокольни.
Вон, смотри, колокольня!
А-а-а, вижу!
Какая большая!
Это не она, это другая! Та в воде!
Да ты что, не видишь, эта самая!
Огромная…
Взрослые невольно повернули головы в сторону реки и увидели знакомый образ колокольни. Но она казалась непривычно высокой, да и земли вокруг было намного больше, чем раньше. Теперь это был довольно крупный остров в несколько десятков метров, растянутый в направлении улицы Ленина в городе Калязине, створ которой выходил на реку.
Вода, что ли, спала… – обратилась одна пассажирка к своему соседу.
Наверное, на Угличской опять сбросили. – ответил ей мужчина, посмотрев еще раз на убегающую назад колокольню.
В это же самое время в прибрежной деревне Васюсино, что немного ниже по течению, рыбак Григорий Федорович Заточин яростно ругался на племянника Саньку. Санька был виноват в том, что слишком далеко затащил лодку на берег.
Тебе больше силы девать некуда! Иди вон помоги матери огород вскопать, если руки чешутся! Как я теперь ее обратно спихну?
Да чего ты ко мне примотался, я не затаскивал ее на самый верх! – доказывал Санька, недоумевая, как же он сумел на такую высоту поднять лодку. Они вместе стояли на некрутом берегу и смотрели на лодку у своих ног. Дальше была суша, обнаженный берег, множество подводного мусора, бесстыдно открытого взору, и лишь в двадцати метрах от них – вода.
Так низко даже в сентябре не бывало, – раздумчиво произнес Григорий Федорович, – это точно воду сбрасывают. – И он посмотрел в сторону Углича.
Ничего удивительного, что местные жители при снижении уровня воды в Волге в первую очередь вспоминали Угличскую ГЭС. Как-никак, ближайшее крупное гидротехническое сооружение, оказывающее влияние на всю здешнюю жизнь. И перепады воды не пугали, а лишь вызывали досаду: вот, например, лодка «заползла» на берег, и теперь ее придется спихивать…
Два энергичных молодых человека сидели на «подкове» в кафе с видом на море и негромко беседовали.
Он должен был приехать где-то в шесть вечера.
А с микроавтобусом его не было.
Значит, приедет на рейсовом в половине девятого.
И мы не знаем, чем он занимался все это время.
Говорил же я, надо было самому ехать с ним! Этот придурок обрадовался – дегустация, вина попью, вот и получил.
А между прочим, он и с гидом, и с водилой об этом говорил, только этот баран почему-то не слышал.
Говорю тебе, нельзя на местных полагаться. Ему скажешь – весь день машина нужна, круглые сутки по первому требованию, а он в обед жену повезет на рынок, вечером тещу встречает, а ночью дочку караулить поедет. Они к работе относятся как к халяве, им же не отчитываться перед самим!