Бездна
Шрифт:
Щеткоход дёрнулся, пополз обратно, но Кирилл был уже на его броне. Люк ханкарцы так и не успели закрыть, мешало тело убитого водителя. Кирилл столкнул труп назад в люк и пустил следом несколько очередей из "чавкомёта". Гранату бы туда сунуть, но жалко, ещё повредишь там что-нибудь взрывом, а схолл нужен целым. Захватить схолл - золотая мечта Сабурова.
– Ихходрэ холрурум!
– заорал Кирилл в тёмную щель люка. Самое необходимое из лексикона ханкарцев он уже успел заучить за эти несколько месяцев партизанской жизни.
Щеткоход тормознул. Несомненно, сидящие в нём ханкарцы давно уже включили овер-обзор и с высоты птичьего полёта оглядели сцену собственного поражения. Выхода у них не было - разве что на тот свет, но ханкарская религия на этот счёт ничего хорошего не обещала.
– Ихходрэ холрурум, - повторил Кирилл для верности.
– Ахартэ!
И они полезли из люка, куда деваться.
Внутри инопланетной машины, которая тоже, впрочем, была созданием учёных с Земли, царил полумрак, освещённый лишь слабым голубым мерцанием крохотных светильников на стенах салона. Кирилл с удовлетворением убедился, что места в десантном отсеке схолла достаточно, чтобы погрузить всех раненых - и тех, что ждут в лесу, и тех, кого ранили только что, - и часть пленных, необходимых на базе в качестве "языков". Остальные же могли прекрасно разместиться на гравитационной платформе. Оставалось дело за малым - заставить с помощью пленных ханкарцев технику двигаться.
– Хохлов, - позвал он своего старого по нынешним временам знакомца.
– Иван, ты, кажется до армии трактористом в деревне работал?
– Было, - улыбнулся Ваня.
– Думал, в танкисты попаду, а забрали вот на Резерв в охране служить.
– Вот теперь и будешь танкистом у нас. Возьми пару-тройку ребят с собой, среди "горбатых" отбери двоих, кто умеет этой штукой управлять, - Кирилл пнул ногой высокий и жёсткий ворс щёточного шасси.
– И полезайте внутрь. Посади ханкарцев за штурвал, пусть двигают технику. Туда же погрузим всех раненых. Много у нас раненых?
– это он уже спросил у всех ребят, что собрались вокруг щеткохода.
– Трое. И один убит. Певченко.
– Юра? Ах ты!..
И всё-таки его парни научились воевать за эти четыре месяца. Кровью научились...
– Тех раненых, что ждут нас на тропе в лесу, тоже погрузите в схолл. Туда же "языков". И летите на всех парах к секрету, а то скоро тут будут "птеродактили", они уже, наверное вылетели на помощь к своим.
– А вы как же?
– спросил Хохлов, приценивающе оглядывая щеткоход.
– А мы попробуем гравитационную платформу задействовать - и тоже следом за вами. Латыш, сообрази там среди "горбатых" кто из них платформой может управлять. И живее ребята, время - деньги...
Сам Кирилл направился к колонне освобождённых невольников, что сидели прямо на дороге, без всякого видимого интереса глядя на происходящее.
– Товарищи!
– громко произнёс Кирилл, и люди, глядя на него начали медленно подниматься с земли.
– Теперь вы свободны, братцы, - сказал Кирилл, стараясь избежать пафосных ноток в голосе, которые упрямо рвались наружу.
– Уходите отсюда, скоро здесь снова будут ханкарцы. Пробирайтесь через лес к своим домам. Если кто-то желает бороться с инопланетными пришельцами вместе с нами, мы рады принять вас в свои ряды. Да, мы партизаны, нам приходится жить в лесах и под землёй, но рано или поздно мы прогоним захватчиков с нашей планеты...
Несу, подумал он с неудовольствием. Что я несу?.. Какую-то политинформацию.
Он оглядел лица стоящих перед ним людей. Непонимающие лица, даже враждебные. Невольно он почувствовал себя в чём-то перед всеми ними виноватым. Кирилл набрал побольше в грудь воздуха и откашлялся.
– Можно мне пойти с вами?
– из колонны шагнул навстречу Снегирёву парнишка лет шестнадцати, рыжий, конопатый, с прозрачными лазурными глазами.
– Егор!
– следом на парнишкой вдруг в панике кинулась какая-то старая женщина с выбившимися из-под платка седыми волосами. Видимо мать. Она схватила его за руку и потянула назад в толпу. Глаза её с ненавистью глядели на Кирилла.
– Идите прочь, бандиты, - сказала она Снегирёву гневно.
– Изверги, отверги. Из-за вас и житья людям спокойного нет. Из-за вас все беды наши. Отверги! Отверги! Будьте вы прокляты.
Толпа качнулась назад, люди с безумным страхом глядели на Кирилла. Они словно ожидали, что он скинет сейчас с плеча оружие и врежет по ним смертельной очередью. Он, который спас их от ханкарского рабства!..
Кирилл почувствовал, как сводит у него от напряжения скулы. К горлу подкатил комок, который прокашлять уже было невозможно.
– Пойдём, Кирилл, - тихо сказал подошедший сзади Латыш.
– Готова платформа, надо уходить.
Снегирёв непроизвольно дёрнулся, когда ладонь Латыша легла ему на плечо. Да, конечно, надо уходить - он поправил ремень "чавкомёта", с горечью оглядел колонну невольников и отправился следом за Латышом к платформе.
Отверги, стучало у него в мозгу. Отверги! Отверги! Отверги...
***
...Некоторое время Фёдор Фёдорович задумчиво разглядывал представших перед ним трёх пленных ханкарцев. За четыре месяца, прошедших со дня Явления Ханкара, он разумеется, уже не раз имел беседу с такими вот представителями инопланетного разума, однако каждый раз его не покидало ощущение какого-то несоответствия между окружающим его привычным миром и вот этими существами. Особенно сильным было это ощущение, когда он говорил с ханкарцами на поверхности земли, в какой-нибудь из контролируемых партизанами отряда деревне. И всё-таки это была действительность, нынешняя действительность его, Сабурова, жизни...
Себя ханкарцы называли не иначе как высшей расой Мироздания, господами так называемой Империи Объединённых Уз. Под Узами Фёдор Фёдорович из многочисленных познавательных бесед с Кассандрой и самими ханкарцами уяснил себе некую сложную систему родовых кланов, основанную на весьма отличном от людского способе воспроизводства себе подобных. Во главе Узы стояла мать Рода. Каждый рядовой ханкарец имел возможность стать мужем Роды и быть допущенным к её брачному ложу, но такую честь нужно было заслужить. Либо на поприще боевой славы, что чаще всего и бывало, либо в иных областях жизни ханкарского сообщества. Когда появлялся такой претендент, наступало время сбора Круга Харатов, который и решал, быть или не быть претенденту в объятиях Роды. После брачной ночи Рода откладывала икру - родильный мешок набитый зародышами будущих ханкарцев - всего около двух тысяч икринок. Спустя год с небольшим (по земным меркам) из икринок вылуплялись детёныши. Содержать их, кормить поить и воспитывать отныне должен был отец. Впоследствии вся эта семья во главе с отцом становилась общественной и военной единицей ханкарского социума - Харатом. Отец же получал титул Харатия с правом голоса в Круге Харатов.
Уз в Империи насчитывалось чуть больше семи сотен. Все они были неодинаковы по количеству входящих в них Харатов, по силе и по степени влияния. Если после откладывания Родой личинок в родильном мешке обнаруживалась личинка с женским началом, для ханкарцев это было событием небывалым. Новая женщина новая Рода, а значит и родоначальница новой Узы. Причастный к появлению новой Роды ханкарец автоматически приобретал титул Отца-Узита и право голоса на высшем собрании Ханкарской Империи - Круге Уз. Братья новой Роды становились её личными телохранителями, при этом её мужем на одну ночь мог стать любой из них, если, конечно, судьба подарит шанс отличится и заслужить милости Круга Харатов. Впрочем, Отцы-Узиты обычно для молодых Род старались подыскать жениха на стороне - никогда не помешает породниться с другими Узами, особенно с могущественными. Надо сказать, что власть Отца-Узита над Узой была обычна недолгой, поскольку возраст мужчин-ханкарцев редко мог перевалить даже за 40 лет, тогда как Роды жили по пятьсот лет, а порой и более. Так что со смертью Отца-Узита власть полностью переходила к Роде, которая продолжала "строгать" для своей Узы новые и новые Хараты сыновей.