Безлюдные земли
Шрифт:
«Микрометеорология», – вспомнил он и усмехнулся.
Силь смотрела на него скептически. Он сказал:
– Реплика звучала так: «Натали Фреден, но вы же не собираетесь показывать эту чушь по телевизору?» Что это было?
Силь напряженно моргнула пару раз и ответила:
– Полагаю, ты хочешь знать, нашла ли я какую-нибудь Натали Фреден?
– Безусловно. Как можно скорее. Но сначала именно вот это вот.
Он увидел, как у Силь напряглась шея. Наконец, она произнесла:
– Выглядит так, словно она задумалась, прежде чем сказать свое имя. И еще она задумалась, прежде чем начать отвечать.
– И она называет имя, которое, может быть, совсем не ее, – сказал Бергер. – Но потом?
– О’кей. Она называет свое имя и потом очень быстро добавляет, что эту чушь не стоит показывать по телевизору. Что-то вроде того.
– Почему?
– Нет, я не знаю. Почему?
– Потому что она хочет быть уверена, что это не покажут по телевизору. Но вместе с тем она называет имя. Для кого?
– Только не преувеличивай, – сказала Силь. – Поскольку она назвала имя, оно очень легко может оказаться в эфире. Хотя бы в виде текста. Внизу экрана, чтобы представить говорящего. В тот раз передача не вышла, вместо нее был хоккей, но женщина не могла этого знать. Если она не хотела, чтобы ее имя прозвучало по телевизору, она могла бы его просто не называть.
– Ты права, – задумчиво проговорил Бергер. – Несомненно, это рискованно. В то же время решение назваться она приняла сознательно. Почему?
– Черт, Сэмми, – воскликнула Силь. – Прошло почти два года. Она говорит не с тобой.
Бергер почувствовал, что, как ни странно, краснеет.
– Я имел в виду не себя, я имел в виду полицию в целом. Но хорошо, на этот вопрос можно поискать ответ позже. Итак, ты нашла человека с довольно необычным именем Натали Фреден?
– Таких в Швеции немного. Это Вестерос. Ты хочешь отталкиваться от Вестероса, нам принять его за точку отсчета? Она сама оттуда и потом расширяет свое поле действий?
– Не знаю, – признался Бергер. – Я даже не уверен, что Юлия Альмстрём – первая жертва. В Вестеросе есть хоть одна Натали Фреден?
– Нет. Только в Стокгольме.
– Одна-единственная?
– Три. Одна – грудной ребенок в Фарсте. Другая ходит в четвертый класс в школе в Альвике. Третьей тридцать шесть лет, и она живет около площади Уденплан.
– Черт возьми, – сказал Бергер. – Что еще?
– Больше почти ничего, я не все успела. Но о ней и информации мало. Квартира на некой улице Видаргатан. Установить слежку?
– Немедленно. И напиши мне все, что удалось о ней узнать. Паспорт? Водительские права? Идентификационный номер?
– Я пришлю по мейлу все, что знаю. Но у меня нет ничего из вышеперечисленного.
– Нам придется устроить глобальный поиск, – сказал Бергер, уходя. Через пару секунд он снова просунул голову в закуток Силь и добавил: – Спасибо.
Потом время проявилось в двух следующих друг за другом формах. Сначала все развивалось быстро и непонятно, так быстро, что почти невозможно было за всем уследить. Бергер стоял у доски, и все больше и больше людей подбегали к нему, сообщали свежие данные и убегали за новой порцией. Он пытался суммировать информацию, насколько это было возможно на старомодной доске, прикрепляя магнитами записки и рисуя стрелки и линии.
Ни паспорта, ни водительских прав, никаких фотографий, кроме уже имеющихся. Но в контракте на квартиру на Видаргатан указан идентификационный номер. И есть план этой квартиры.
– Кажется, она не очень дружит с технологиями, – сказала Ди. – Ни фейсбука, ни твиттера, ни инстаграма, по крайней мере не под этим именем. Никакого легко вычислимого адреса электронной почты. Ни блога, ни собственного сайта.
– Такое вообще возможно в наше время? – спросил Бергер.
Подошел Самир, почесал бороду.
– Декларации, – сказал он, помахав бумагами.
– Хорошо. Есть место работы?
– Нет, в декларациях указаны только небольшие суммы в последние четыре года. До этого вообще никаких деклараций.
– Небольшие суммы?
– Из разных мест, и всегда не больше двадцати-тридцати тысяч крон. Я попытался разыскать пару работодателей, но пока не получил ответа.
– О какой работе идет речь?
– Непонятно. Возможно, услуги офисам. Может быть, уборка. Не получается установить. Предприятие по лизингу персонала.
– Продолжай, – сказал Бергер, закрепляя декларации на доске. Он не отрывал от них взгляда, изучая педантичную подпись, которую явно можно было расшифровать как «Натали Фреден».
– Отчет с Видаргатан, – произнес голос за спиной у Бергера. Он обернулся и увидел молодого опера, чье имя вылетело у него из головы.
– И что там?
– В квартире никого, – ответил молодой человек, в то время как Бергер все еще пытался нащупать в памяти его имя.
– Только не говори, что какой-то идиот пошел туда и позвонил.
– Внешнее прослушивание и тому подобное. И посменное наружное наблюдение. Фотографируем входящих и выходящих.
– Спасибо, – сказал Бергер и, когда тот уже направился к выходу, добавил: – Спасибо, Раймонд.
Бергер повернулся к доске и задумался о двух моментах. Во-первых, что в данном контексте означало «и тому подобное», и во-вторых, где, собственно говоря, находится Видаргатан. В итоге он просто стоял и пялился на ничем не заполненный участок белой доски. Потом снова обернулся.
– Черт побери! – заорал он в направлении офисной зоны. – У нас есть идентификационный номер, должна же быть возможность узнать больше. И быстрее. Если она не работает, откуда у нее средства на квартиру около Уденплана? Банковские счета? Почему до тридцати с чем-то лет она не зарабатывала денег? Сидела дома? В клинике? В тюрьме? Дайте мне хоть что-нибудь!