Безмолвная
Шрифт:
Звук визжащего альта раздался из коридора слева от нее. Она проследовала за ним в классную комнату, где сидела девочка-подросток и с яростной сосредоточенностью водила смычком, в то время как седовласая женщина недовольно хмурилась, слушая ее.
— Ради всего святого, Аманда, твое вибрато [53] звучит как высоковольтный провод! Я нервничаю, только услышав его. И ты практически душишь шейку. [54] Расслабь запястье. — Женщина одернула левую руку девочки
53
Вибрато — периодические изменения высоты, громкости или тембра музыкального звука. В струнных инструментах вызывается колебаниями пальца, в духовых инструментах и у вокалистов — пульсацией воздушного давления.
54
Шейка — полукруглая деталь струнного инструмента, которую охватывает рукой исполнитель во время игры. К шейке сверху крепится гриф и верхний порожек.
Ученица вдруг заметила Джейн и застыла. Женщина обернулась и спросила:
— Да?
— Миссис Форсайт? Я вам звонила. Я детектив Риццоли.
— Мы уже заканчиваем. — Учительница повернулась к своей подопечной и вздохнула. — Ты сегодня слишком напряжена, поэтому нет смысла продолжать урок. Возвращайся к себе и тренируй запястья, чтобы они не тряслись. Обе руки. Прежде всего у скрипача должны быть гибкие запястья.
Безропотно девочка сложила свой инструмент. Она уже почти вышла из комнаты, когда резко остановилась и спросила Джейн:
— Вы сказали, что детектив. Значит, вы из полиции?
Джейн кивнула.
— Управление полиции Бостона.
— Это так круто! Когда-нибудь я хочу стать агентом ФБР.
— Тогда тебе стоит так и поступить. В Бюро нужно больше женщин.
— Ага, скажите это моим родителям. Они говорят, что полицейская работа — это для других людей, — пробормотала она и поплелась к выходу.
— Боюсь, что этой девочке никогда не стать хорошим музыкантом, — сказала миссис Форсайт.
— Из того, что я слышала, — парировала Джейн, — игра на скрипке не входит в требования ФБР.
Этим саркастическим замечанием Джейн не выиграла себе ни одного очка у этой женщины. Миссис Форсайт холодно посмотрела на нее.
— Вы сказали, у вас есть вопросы, детектив?
— Об одной из ваших школьниц, которая училась здесь девятнадцать лет назад. Она занималась в школьном оркестре. Играла на альте.
— Вы здесь из-за Шарлотты Дион, верно? — Увидев кивок Джейн, женщина вздохнула. — Конечно, это может быть толькоиз-за Шарлотты. Одна из учениц, о которой никто не позволит нам забыть. Даже спустя все эти годы, мистер Дион до сих пор винит нас, не так ли? В потере своей дочери.
— Такое было бы трудно принять любому родителю. Вы должны понимать это.
— Полиция Бостона тщательно расследовала ее исчезновение, и они никогда не обвиняли нашу школу в небрежности. На той экскурсии у нас было более чем достаточно сопровождающих, по одному на каждые шесть человек. И они были не малышами на прогулке, а подростками. Мы не должны с ними нянчиться, — она добавила, вздохнув, — но с Шарлоттой, может, и надо было.
— Почему?
Миссис Форсайт помедлила.
— Извините, я не должна была об этом говорить.
— Шарлотта была трудным подростком?
— Я не люблю говорить плохо о покойных.
— Думаю, что покойной хотелось бы добиться правосудия.
Спустя какое-то время женщина кивнула.
— Я выскажусь о ней кратко: она не была одной из звезд нашей академии. О, она была достаточно яркой. Это показали оценки ее вступительных экзаменов. И в первый год обучения здесь она была великолепна. Но после того как ее родители развелись, все ее успехи пошли под откос, и она пропускала большую часть своих занятий. Разумеется, мы жалели ее, но половина наших учеников приезжают сюда из разведенных семей. Они приспосабливаются и идут дальше. Шарлотте это не удалось. Она так и оставалась угрюмой девочкой. Словно этой своей позицией «горе мне, горе», она и привлекланевезенье.
Для женщины, которая не любит говорить о мертвых плохо, миссис Форсайт, несомненно, без труда дала себе волю.
— Ее вряд ли можно обвинить в том, что она тяжело переживала потерю матери, — заметила Джейн.
— Нет, конечно, нет. Это было ужасно, та стрельба в Чайнатауне. Но вы когда-нибудь замечали, как несчастья выбирают себе мишенью некоторых людей? Они теряют супруга, работу и заболевают раком, и все в один и тот же год. Вот так и Шарлотта, всегда мрачная, всегда притягивающая несчастья. Может, поэтому у нее и было не особо много друзей.
Это, конечно, было совсем не тем впечатлением о Шарлотте, которое Джейн составила себе после разговора с Патриком. Ее удивил рассказ об этой стороне девочки.
— В школьном ежегоднике у нее немаленький список занятий, — сказала Джейн, — музыка, к примеру.
Миссис Форсайт кивнула.
— Она была достойной альтисткой, но, казалось, никогда не вкладывала в это душу. Только в одиннадцатом классе ей, наконец, удалось пройти прослушивание в летнюю оркестровую группу в Бостоне. Но помогло то, что она играла на альте. Они всегда востребованы.
— Сколько учеников занимается в этой группе?
— Несколько человек ежегодно. Это самая лучшая студия в Новой Англии, преподают члены симфонического оркестра Бостона. Очень избирательные, — миссис Форсайт прервалась. — Знаю, какой вопрос последует дальше. О той китайской девочке, которая пропала, верно?
Джейн кивнула.
— Вы читаете мои мысли. Ее звали Лора Фэнг.
— Я так понимаю, она была талантливой девочкой. Именно это я слышала, когда она пропала. Несколько моих учеников занимались с ней в летней студии.
— Но не Шарлотта?
— Нет. Шарлотта прошла прослушивание через год после исчезновения Лоры, так что они не могли встретиться. Уверена, это был второй вопрос, который вы хотели задать.
— Вы помните все эти детали даже спустя девятнадцать лет?
— Потому что я всего лишь повторяю свои ответы тому детективу.
— Какому детективу?
— Не могу вспомнить его имя. Это было несколько недель назад. Нужно смотреть в ежедневнике.
— Я была бы очень признательна, если бы вы взглянули на его имя, мэм.