Безмолвный

ivyblossom

Снова та же улыбка. Пустая, ничего не значащая, но полная высокомерного превосходства.

– Необходимо было убедиться, что телефон не прослушивают, Джон. Никаких гнусных интриг, уверяю.

Прослушивают? Кто? Моран? Я никогда его не встречал. Меня с ним ничто не связывает. И он уж точно не ставил мой телефон на прослушку. К тому же, я им не так уж часто пользуюсь.

– Уверен, Шерлок поставил вас в известность, что его нелепые выходки почти всегда приводят к тому, что под угрозой оказывается безопасность, как ваша, так и всех, кого вы любите. Ведь так? – он окидывает тебя взглядом. Ты выглядишь абсолютно подавленно, но так и не смотришь на него в ответ. Таращишься в потолок. –

Он вам не сообщил? Как жаль.

Этот затеваемый вами при каждой встрече танец, свидетелем которого я был неоднократно, со временем стал лишь еще хуже. Я не собираюсь вмешиваться. Не собираюсь.

Налью чаю. Моя чашка осталась в кухне.

– И ты пришел на прием в честь выхода книги. Зачем?

– Вы написали книгу о моем брате, Джон, - так ты тогда и сказал. – Неужели вы полагаете, что он не попытался бы там появиться?

Это так? Ты все еще не смотришь ни на него, ни на меня. Ты читал мою книгу, Шерлок? Ну, разумеется, ты ее читал. А в тот вечер ты там был? Видел меня? И видел ли тебя я?

Майкрофт вытаскивает из кармана звякнувший телефон.

– Итак, только что кое-что произошло, Шерлок. Это все осложняет, - встает, забыв про чай, подходит к телевизору, включает его. Идут новости. – Сейчас, с минуты на минуту.

Вздохнув, набирает номер, проходит по комнате, прижав телефон к уху.

– Да, я в курсе. Нужны записи с камер.

Звук выключен, что говорят – не разобрать. Из студии переключаются на прямой репортаж. На экране - Бартс. Они стоят у Бартса, Шерлок. Ровно там, где был я, когда ты…

Точно. Да. Именно там. Толпа. Мигают проблесковые маячки. Скорая. Репортер что-то оживленно вещает. Вокруг места твоего падения – желтая лента, полиция сдерживает напирающую толпу. Там лежит тело. Опять.

Что творится? Это прямой эфир. С крыши спрыгнул еще один?

Еще кадры. Тело. Крови нет, лица не разглядеть. Левая нога подвернулась под неподвижное тело. Руки раскинуты на тротуаре под немыслимым углом. Сразу видно, что он мертв, не спутаешь. Как будто с тобой я не напутал ничего. Тогда я видел, твое падение, теперь – лишь его итог. Вот только к длинному черному пальто, в которое облачено тело, приколота записка. Прочесть можно даже отсюда. Крупные печатные буквы: ШЕРЛОК ХОЛМС ЖИВ.

– Шерлок? – ты не смотришь, ты не видел. Закрыл глаза. Мне необходимо к тебе прикоснуться, вновь найти твой пульс. На асфальте нет крови, но чудится, что я могу разглядеть там ее призрак. Кровь была чужой, не твоей. И там – не ты. Это лишь послание. Угроза. Кому? Тебе. Мне. Ты именно этого ждал?

– Возьму его чай, - протягиваешь руку за чашкой, не удостаивая взглядом телевизор. – Я буквально до костей высох.

========== Глава 43: Наш фантазийный мир ==========

Я уже успел забыть, насколько ты хорош. А может, это ты отточил свое мастерство за прошедшие три года. Не знаю точно. Ты очень хорош, исключительно хорош. Как-то раз, пару лет назад, Мэри водила меня послушать выступление скрипача с оркестром. Наверное, все было неплохо. Мне тогда пришлось подобающе одеться. Музыка напоминала только о тебе, хотя тот скрипач не был на тебя похож ни капли. Лысеющий, тучный, по лицу стекал пот. А его игра и близко не могла сравниться с твоей. Если бы тебя такое действительно заинтересовало, ты вполне мог бы стать профессиональным исполнителем. И весь зал бы плакал, даже если бы ты играл на сцене в полном одиночестве.

Вот только потом ты бы посмотрел на них и заявил что-то вроде: «Не понимаю, что такое с вами творится?» Так что, думаю, это и к лучшему, что ты играешь для единственного зрителя.

Я не уверен, что ты вообще сосредоточен на том, что именно играешь.

Ты кажешься потерянным, то и дело бросаешь взгляды на стол, где расположилась куча телефонов. Ты стоишь у окна, уставился вниз, на тротуар, словно ждешь, что из-под него вот-вот что-то вырвется. Иногда оглядываешься на телевизор и тут же раздраженно отворачиваешься. Музыка на тебя просто накатывает и все. Ты задумываешься о чем-то, и она льется из тебя потоком, и тебе даже не нужно на ней сосредоточиваться, настолько ты одарен. Это просто часть тебя, настолько же естественная, как дыхание. Быть может, ты играл эту композицию уже миллион раз, и теперь мускульная память просто ведет тебя знакомым маршрутом. Твоими мыслями безраздельно овладел Моран, где бы он сейчас ни был, а квартиру наполняет безумно печальная мелодия. Я успел позабыть, насколько это прекрасно. Когда мы впервые встретились, ты предупредил, что играешь на скрипке, когда думаешь. Как будто о подобном необходимо предупреждать. Это прекрасно, Шерлок. Я не слышал ничего прекрасней.

По телевизору все еще репортаж о тебе, разумеется. Слышать даже не хочу, что они там говорят. Эту печальную историю я знаю слишком хорошо. Тело, сброшенное с крыши, принадлежало умершему накануне. Его выкрали из морга, даже не из морга Бартса. Одежда на нем чужая. Его родственники все в растрепанных чувствах, жаждут довести дело до суда. Когда его сбросили, он уже был мертв. Самоубийца. Умер от передозировки. Это важно или нет? Он совершил самоубийство, а Моран сбросил его тело с крыши, обрядив в пальто, до боли похожее на твое. И прицепил к нему записку. Записку о тебе.

В студию пригласили почерковедов, как будто они могут сообщить нечто критически важное. Их вывод: почерк мужской, писавший это был в ярости, напуган. Считают, что он написал это под угрозой. Ему угрожали, и он вспылил. Моран? По словам Майкрофта ты его задираешь, так что, похоже, в их выводах есть смысл. Правда, само содержание записки их озадачило. Шерлок Холмс жив. Ты умер три года назад, умер опороченным. Показывают заголовки газет, старые интервью, отрывки из передачи, где Мориарти изображает Ричарда Брука. Безумец провел их всех. Да, признают они, качая головами, да, это печально. Невиновного, спасшего сотни жизней, обвинили в том, что он – подделка, и он совершил самоубийство. И лишь многие годы спустя имя его было очищено. Показывают разоренную могилу, съемки с похорон. Где, кстати, они раздобыли эти кадры? На экране - я. Слушаю, как говорит о тебе Грег. Я еще не плачу. Это будет позже.

Нужно выключить телевизор.

Ты играешь очень печальные мелодии, Шерлок. Почему? И что именно ты исполняешь сейчас? Ты говоришь, что не понимаешь сантиментов, но всякий раз, стоит тебе сыграть вещь вроде этой, меня тянет обнять тебя, успокоить. Ты сам ее написал? Ты же иногда сочиняешь музыку, я знаю. О ком эта мелодия?

Может, из тех, что ты написал для Ирен, когда та умерла?

Напишешь ли ты хоть когда-нибудь подобное для меня?

Вибрирует один из многочисленных телефонов, ты прекращаешь играть. Просто обрываешь мелодию на середине пассажа. Ты ждал именно этого? Мне вдруг кажется, что телевизор стал в разы громче.

Теперь говорят о моей книге. Показывают обложку. Страницу с посвящением. С любовью. Да, книга была посвящена Ему, это и так всем известно. В углу - мое фото, на экране мелькают подсвеченные цитаты. Да, я никогда не верил, что ты – подделка, никогда. Я был прав. Я же Его знал. Разумеется, я оказался прав. Как бы они не начали это обязательное обсуждение – были мы любовниками, или нет. Пожалуйста, Шерлок, сыграй еще что-нибудь.

Но ты откладываешь скрипку в сторону, откидываешь крышку одного из ноутбуков.