Безнадежно влип

Юнина Наталья

– Херня, а не лифчик.

Глава 26

Глава 26

Полная херня творится в моей башке. Поговорить ведь пришел, а не пялиться как какой-то подросток на грудь. И вроде понимаю абсурдность собственного загруза, а взгляд отвести не могу. Просвечивающиеся в черном кружеве соски так и манят к ним прикоснуться. Не зараза Маша и не фея, а ведьма обыкновенная. Знает, чертовка, как на меня действует. И даже не пытается скрыть победоносную улыбку.

Это какой-то пиздец. Пять дней прошло. Всего пять дней, а ощущение такое, словно не видел ее полгода. На расстоянии не так ощущалось. То ли злость за игнор действовала, то ли в принципе башка работала и свои желания не ставил во главе всего. А сейчас мозг в кашу. Очухиваюсь от собственных дум только, когда Маша проходится салфеткой по моим губам.

– Ты сейчас все слюнкой закапаешь, – вот же стерва маленькая.

– А ты смотри под ноги и не поскользнешься.

Снимаю с себя пальто и вешаю поверх Машиной куртки. Перехватываю Берсеньеву за запястье и тяну на себя. Обхватываю одной рукой за шею и накрываю ее губы своими. Соскучился безумно за какие-то пять гребаных дней. Даже стыдно говорить о таком вслух. Вообще крыша поехала. Углубляю поцелуй, но в этот же момент Маша отталкивает меня в грудь. Со стороны может показаться, что она и вправду против. Только мы оба знаем, что ее вечные толчки заканчиваются одинаково. Хоть она определенно обижена, но не настолько, чтобы гнать меня всерьез. Знаю. Изучил уже.

– Ты ко мне не прикоснешься, пока не выполнишь то, что я тебе сказала по телефону.

– Да что ты говоришь? – не могу скрыть сарказма в голосе. – Так и не притронусь?

– То, что слышал. Вставай на колени и кайся передо мной.

– А не слишком ли жирно? Прям сразу на колени?

– В самый раз.

Смотреть на Машу с распущенными волосами, вздернутым от злости кончиком носа, в этом чертовом полупрозрачном лифчике без возможности потрогать, становится все сложнее. С таким успехом и на колени встану. Долбоеб.

Несмотря на видимое сопротивление, я продолжаю тянуть Машу на себя и как обезумевший подросток со спермотоксикозом вновь набрасываюсь на ее губы. Сопротивляется, но начинает отвечать, посасывая мои губы. Перестаю себя контролировать. Руки живут своей жизнью. Блуждают по телу, трогая каждый миллиметр ее обнаженной кожи. Только джинсы мешают, вообще не к месту. Стоило только сжать ее ягодицы через ткань, как Маша конкретно взбрыкнула, укусив меня за губу. Не сказать, что больно, кровь, судя по чистому пальцу, не пустила, но малость отрезвила.

– Ты дурак?! Ну не в раздевалке же.

– Я соскучился, – шепчу ей на ухо.

Уже и не стыдно произнести это вслух. Чувствую, как после «соскучился» Маша немного расслабляется. Уткнувшись ладонями мне в грудь, закрывает глаза. И без слов понятно, в ее мозгу происходит неменьшая херня. Вроде как обижаться на меня должна, а не давать себя трогать. Да и хорошие девочки в общественных местах не трахаются. Такие как Маша в особенности. От чего желание это сделать здесь и сейчас зашкаливает. Да и «ты ко мне не прикоснешься» – подначивает еще сильнее.

– Ты лифчик брать будешь?

– Что? Буду, – шепчет растерянно. – Это здесь вообще причем?

– Ну тогда угрызения совести по поводу секса в раздевалке считаю бессмысленными. Купив лифчик за двадцать косарей, ты можешь тут хоть весь день устраивать трахомарафон. Со мной, разумеется.

– Миш, ну, правда, перебор какой-то, – вновь пытается увернуться от моих рук. И хочется, и колется. – Все будут знать, что мы тут делаем. Нельзя так.

– Можно. Нужно. Расслабься и меньше думай.

Разворачиваю ее к себе спиной и, убрав волосы на одну сторону, целую в шею. Знаю, как и где ей нравится. Маша моментально запрокидывает голову, давая мне больший доступ. Поймал себя на мысли, что в ответ на ее «не прикоснешься» хочется сделать то, чего раньше не делал. Какую-нибудь дурь в стиле отмороженных молокососов, а именно – поставить ей засос. Хорошо бы смотрелось. Совершенно неуместное тупое желание, которое, я, к счастью, в себе быстро подавляю. Не прекращая целовать ее шею, провожу ладонями по животу. Стягиваю чашечки кружевного лифчика, высвобождая груди.

Жадно сжимаю, словно никогда не трогал. Пропускаю между пальцев заострившееся соски. Сжимаю. До приятной боли. Уже тоже изучил как ей нравится. При этом Маша всегда стискивает руки в кулаки. Вот и сейчас, опершись ладонями о зеркало, сильно сжимает пальцы.

В этот момент понимаю, что лифчик реально раздражает. Нахер он ей вообще нужен? Раньше носила через раз. Без него и вправду лучше.

Трогать и одновременно смотреть на нее в зеркало, ловя каждую эмоцию – особый кайф. Вздрагивает, как только я протискиваю руку в ее узкие джинсы. Но отбиваться и вырываться не спешит. Прохожусь пальцами по белью. Неудобно. Тесно. Дергаю молнию вниз и стаскиваю раздражающую ткань вниз. Однако обувь мешает беспрепятственно избавить от ненужной тряпки. Снимаю с нее сапоги и она сама переступает через джинсы. Вслед за ними стягиваю с Маши трусы.

Она упирается лбом в зеркало, как только мои пальцы касаются ее разгоряченной плоти. Вид охеренный, но она зачем-то все портит, пытаясь натянуть лифчик на грудь. В какой-то момент Маша так наклоняется к этому долбаному зеркалу, что я уже ни хрена не вижу. А я хочу видеть ее лицо, когда будет кончать.

– Смотри на меня, – шепчу ей на ухо, но Маша уже далека от связных мыслей.

Сжимает ноги вместе, как только я продолжаю усиленно ласкать ее пальцами. Уже влажная. Отзывчивая. Сама не осознает, как начинает насаживаться на мои пальцы. Что и требовалось доказать. Нет, не так доведу. Убираю руку и разворачиваю Машу к себе лицом.

– Точно не притронусь? – шепчу ей в губы, расстегивая ремень на джинсах, и стягиваю их с себя.

– Ну ты и… свинья.

– Тогда уж хряк, по которому ты сходишь с ума. Обними меня. Крепче, – шепчу ей в губы.

Подхватываю ее под ягодицы и, под еле слышный стон, прижав Машу к стене раздевалки, толкаюсь в нее до упора. Замираю на мгновение. Так туго, что, кажется, кончу моментально. Этого еще не хватало. Маша в ответ закусывает губу. Знаю, что это не от боли. Пытается сдержать стон. Дышит мне в уголок губ. Затем сама целует.