Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом
Шрифт:
– Да нигде в настоящий момент. Приспособлю какую-нибудь самодостаточную скамью в Центральном парке.
– Вы на мели?
– И еще какой!
Арчи принял его признание близко к сердцу.
– Вам следует найти работу.
– Следует, конечно. Но почему-то ничего не получается.
– А что вы делали до войны?
– Позабыл.
– Позабыли?
– Позабыл.
– То есть как так – позабыл? Вы же не хотите сказать, что позабыли?
– Именно. И начисто.
– Но хочу я сказать,
– Еще как мог! Я много чего забыл. Где родился. Сколько мне лет. Женат я или холост. Как моя фамилия…
– Провалиться мне! – сказал Арчи в полном ошеломлении. – Но вы же помните, как уделили мне кус колбаски под Сен-Мийелем?
– Нет, не помню. Просто верю вам на слово. Я ведь даже не знаю, не заманиваете ли вы меня в какой-то притон, чтобы присвоить мою соломенную шляпу. Я понятия не имею, кто вы такой. Но мне нравится то, что вы говорите, особенно насчет того, чтобы подзакусить, вот я и рискую.
Арчи был само сочувствие.
– Послушайте, старый стручок. Сделайте усилие. Вы не можете не помнить эпизод с колбаской. Это же было под Сен-Мийелем часов в пять вечера. Ваш взводик стоял рядом с моим взводиком, и мы встретились, и я сказал: «Эгей!», а вы сказали: «Привет», а я сказал: «Эгей! эгей!», а вы сказали: «Колбаски не хотите?», а я сказал: «Эгей! эгей! эгей!»
– Диалог вроде был блистательный, но я его не помню. Наверно, как раз перед тем, как я словил пулю. И словно бы никак не могу себя нагнать после ранения.
– О! Так вот откуда у вас этот шрам?
– Нет. Его я получил, когда в Лондоне прыгнул в окно с зеркальным стеклом вечером в день объявления о перемирии.
– Зачем, собственно, вы в него прыгнули?
– Да не знаю. В тот момент это выглядело отличной идеей.
– Но если вы помните, как прыгали, то почему не можете вспомнить свое имя?
– Я помню все, что происходило после того, как меня выписали из госпиталя. Из головы вылетело то, что случалось прежде.
Арчи погладил его по плечу:
– Я знаю, что именно вам требуется. Вам требуется капелюшка тишины и покоя, чтобы все обдумать и так далее. Вам не следует и дальше спать на скамейке Центрального парка. Абсолютно не годится. Ни в коей мере. Вам следует перебраться в «Космополис». Вполне приличное местечко, старый «Космоп». В первую ночь, которую я там провел, он мне не слишком понравился, потому что чертов кран кап-кап-капал всю эту ночь и не давал мне уснуть, но у этого местечка есть свои положительные стороны.
– А «Космополис» теперь предоставляет стол и кров бесплатно?
– И очень. Все будет тип-топ. Ну, вот же он. Начнем с того, что просочимся в апартаменты старикана и пороемся в его шмотках. Я знаю коридорного на его этаже. Очень надежный типус. Он нас впустит своим ключом.
Вот
Зрелище, открывшееся его глазам, когда он распахнул дверь, не пролило бальзам успокоения в душу Дэниела Брустера. Пол превратился в море одежды. С кресел свисали пиджаки и смокинги, на кровати возлежали брюки, книжную полку погребли рубашки.
А посреди этого неподвижного вихря стоял Арчи с человеком, который разгоряченному взору мистера Брустера представился бродячим комедиантом, специализирующимся на идиотических фарсах.
– Великий Боже! – вскричал мистер Брустер.
Арчи обернулся с дружеской улыбкой.
– Приветик-ветик-ветик! – сказал он сердечно. – Мы как раз просматриваем ваши запасные декорации, не найдется ли что-нибудь подходящее для моего друга. Старик, это мистер Брустер, мой тесть.
Арчи всмотрелся в искаженные черты родственника: что-то как будто было не так. Он решил, что переговоры лучше вести с глазу на глаз.
– Один момент, старый малышок, – сказал он своему вновь обретенному другу. – Мне надо поболтать с моим тестем в соседней комнате. Кратенькая дружеская деловая беседа. А вы оставайтесь тут.
В соседней комнате мистер Брустер вздыбился перед Арчи, как раненый лев песчаных равнин:
– Какого!..
Арчи завладел одной из пуговиц его сюртука и начал ласково ее массировать.
– Должен был бы предупредить, – сказал Арчи, – но не хотел отвлекать вас от принятия пищи. Типчик на горизонте – мой старый милый друг…
Мистер Брустер высвободился могучим движением.
– Что ты себе позволяешь, ты, червяк, притаскивая бродяг в мою спальню и роясь в моих костюмах?
– Но я же как раз и пытаюсь это объяснить, только вы не слушаете. Этот типчик – тот типчик, которого я повстречал во Франции во время войны. Он дал мне под Мийелем кус колбаски…
– Черт бы побрал тебя вместе с ним и с колбаской!
– Абсолютно! Но послушайте. Он не может вспомнить, кто он, где родился, как его зовут, и он абсолютно на мели. Так что, черт возьми, я обязан позаботиться о нем. Видите ли, он дал мне кус колбаски…
Бешенство мистера Брустера сменилось зловещим спокойствием.
– Я дам ему две секунды убраться отсюда. Если он не уйдет сам, я прикажу вышвырнуть его.
Арчи был шокирован:
– Вы же не серьезно?
– Совершенно серьезно.