Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом
Шрифт:
– Но куда ему уйти?
– На улицу.
– Вы не понимаете! Этот малышок потерял память, потому что его ранило на войне. Закрепите этот факт под старой черепушкой. Он сражался за вас. Сражался и проливал кровь за вас. Обильно проливал, черт подери. И к тому же спас жизнь мне.
– Если бы я ничего другого против него не имел, одного этого оказалось бы более чем достаточно.
– Но вы не можете вышвырнуть в холодный бездушный мир типчика, который пролил галлоны крови, чтобы сделать этот мир безопасным для отеля «Космополис».
Мистер Брустер демонстративно посмотрел
– Две секунды! – сказал он.
Наступило молчание. Арчи как будто размышлял.
– Ладненько! – сказал он наконец. – Не надо заводиться. Я знаю, куда ему пойти. Только что сообразил. Поселю его в моей лавочке.
Багрянец сполз с лица мистера Брустера. Буря чувств заставила его забыть про дьявольскую лавчонку. Он опустился на стул. Снова наступило молчание.
– О-ох, – сказал мистер Брустер.
– Я знал, что вы дадите волю здравому смыслу, – одобрил Арчи. – А теперь по-честному, как мужчина мужчине, что дальше?
– Чего вы от меня хотите? – пробурчал мистер Брустер.
– Я думал, не приютите ли вы малышка на время, чтобы дать ему шанс оглядеться и поразнюхать.
– Я категорически отказываюсь предоставлять дополнительным бездельникам бесплатные стол и кров.
– Дополнительным?!
– Ну, он же будет вторым, верно?
Арчи огорченно вздохнул.
– Действительно, – сказал он, – когда я только-только водворился здесь, я некоторое время, так сказать, предавался отдыху, но разве я не встрепенулся и не ухватил управление вашим новым отелем? Абсолютно!
– Я не возьму на иждивение этого бродягу.
– Ну, так найдите ему работу.
– Какого сорта работу?
– Да любого.
– Если хочет, может наняться официантом.
– Ладно. Поставлю его в известность.
Он вернулся в спальню. Кус Колбаски нежно взирал в трюмо на пятнистый галстук, обвивающий его шею.
– Послушай, старый волчок, – виновато сказал Арчи, – император всех субчиков там за дверью говорит, что ты можешь получить здесь место официанта, и ничего сверх для тебя делать не желает. Как ты?
– А официанты едят?
– Наверное. Хотя, черт возьми, если подумать, я ни разу не видел, чтобы официант ел.
– Мне подходит, – сказал Кус Колбаски. – Когда приступать?
Глава 19. Реджи оживает
Избыток досуга имеет то преимущество, что у человека есть время заняться делами всех друзей его круга, и Арчи, заботливо надзирая за судьбой Куса Колбаски, не оставил в небрежении сердечные невзгоды своего шурина Билла. Несколько дней спустя Люсиль, возвратившись в их совместный номер, увидела, что ее муж сидит в деревянном кресле у стола с необычно суровым выражением на всегда благожелательном лице. Из уголка его рта торчала довольно пухлая сигара. Пальцы одной руки были заложены в пройму жилета, а пальцами другой руки он грозно барабанил по столу.
Глядя на него и стараясь понять, что с ним такое, Люсиль внезапно обнаружила присутствие Билла. Он стремительно вышел из спальни и, энергично пройдя через комнату, остановился у стола.
– Отец! – сказал Билл.
Арчи вздернул
– Ну, мой мальчик, – сказал он странным скрежещущим голосом, – в чем дело? Говори же, мой мальчик, говори! Какого дьявола ты не говоришь? Я сегодня крайне занят!
– Что это с вами? – спросила Люсиль.
Арчи отмахнулся от нее властным жестом человека железа и крови, которого отвлекают в момент сосредоточенности:
– Оставь нас, женщина! Мы желаем быть одни. Пребывай на милом заднем фоне и сама себя поразвлекай. Почитай книжку. Займись акростихами. В атаку, малышок!
– Отец! – снова сказал Билл.
– Да, мой мальчик, да? В чем дело?
– Отец!
Арчи взял лежавший на столе том в алом переплете:
– Минуточку, старый стручок. Прости, что перебил тебя, но я уловил что-то не то. А сообразил, что именно, только сейчас. Твоя походка. Никуда не годится.
– Никуда не годится?
– Никуда не годится. Где тут глава об искусстве походки? Ага, вот! Слушай, милая старая душа. Впивай. «При ходьбе следует стремиться обрести покачивающиеся непринужденные движения от бедер. В правильной позе идущий как бы парит». А ты, старый стручок, абсолютно не парил. Ты прогалопировал, словно типчик, который влетает в железнодорожный буфет выпить чашку бульона, когда до отхода поезда остается две минуты. Чертовски важна эта галиматья с походкой, знаешь ли. Неверное начало – и где ты окажешься? Попробуй еще раз… Гораздо лучше! – Он обернулся к Люсиль: – Ты заметила, как он теперь парил? Абсолютно скользил по гребням, а?
Люсиль села в ожидании пояснений.
– Вы с Биллом думаете выступать на эстраде? – спросила она.
Арчи, пристально поизучав шурина, нашел еще материал для критики.
– «Уважающий себя и уверенный в себе человек, – читал он, – стоит прямо в непринужденной, естественной, грациозной позе. Пятки несколько расставлены, голова – прямо, глаза смотрят вперед горизонтально…» Смотри горизонтально, старина!.. «Плечи развернуты, руки естественно свисают по бокам, когда ничем не заняты…» Это значит, если он попробует тебе вдарить, то дозволяется прикрыться… «Грудь выпячена естественно, а живот…» Ну, это не для твоих ушей, Люсиль. Отодвинься подальше, чтобы не слышать. «Жи…» Ну, то, что я уже назвал… «…Слегка втянут и ни в коем случае не круглится». Все усек? Да, выглядишь ты неплохо. Так давай же, малышок, давай. Выдай толику Энергичного Голоса и Властного Тона… Ну, этот звучный, бархатный, впечатляющий как его там, про который мы столько слышим!
Билл устремил буравящий взгляд на зятя и сделал глубокий вдох.
– Отец! – сказал он. – Отец!
– Вам требуется обогатить реплики Билла, – взыскательно сказала Люсиль, – или ангажемента вам не получить.
– Отец!
– Я имею в виду, что сами по себе они вполне ничего, но начинают приедаться. Кроме того, один из вас должен задавать вопросы, а другой отвечать. Биллу надо сказать: «Кто была та дама, с которой я тебя видел под руку на улице?» Так, чтобы ты мог ответить: «Это была не дама. Это была моя жена». Уж тут я разбираюсь. Столько эстрадных комиков видела!