Безумие в моей крови
Шрифт:
Во время прогулок я ставала на колени, прикладывала ладони к земле и пыталась разговаривать с ней, наладить с ней связь. Может, тогда я смогла бы найти покой на Кавидии? Но это не помогало, и однажды я не выдержала, прижалась к земле щекой и заплакала. Слезами раскаяния, сожаления и одиночества. Они застыли на земле песочными каплями, не впитываясь и не высыхая.
"Даже мертвая земля мне не верит", — горько подумала я и с надеждой посмотрела на небо.
— Если вы слышите меня, друаты, то умоляю вас, возьмите меня обратно. Пришлите за мной стражу, я заставлю Антонио пропустить их через периметр. Я обещаю, что никогда больше не ослушаюсь вас. Я буду достойной королевой.
Произнеся эту молитву, я сосредоточилась на ожидании. По ночам мне снились кошмары: каменный мешок, осуждающие лица друатов, страдания на лице Рида, мщение Лиивиты. Я просыпалась в холодном поту, но снова молила друатов забрать меня обратно.
Неделю спустя я поняла тщетность моих молитв и заставила себя смириться с моей новой жизнью. Тогда-то я и объявила слугам, что хочу попасть на мертвую землю.
— На Кавидию? Да что вы! Нет! — ужаснулись они. — Это смертельно опасно! Это же мертвая земля! — и начали следить за мной с утроенной бдительностью. При этом никто из них никогда не был на мертвой земле и не мог толком объяснить, чем она так опасна. Наш остров тоже являлся, хоть и отдаленной, но частью Кавидии, и при этом ничего угрожающего на нем не имелось. Только сосны и песок. Снова тайны, снова неизвестность и пугающие сказки. Но я же все-таки королева живой земли, хоть и бывшая. Если с Кавидией что-то не так, то я смогу наладить с ней связь и рассказать о моей жизни на Лиивите.
Я чувствовала себя узницей свободы. Возможно ли такое? Необходимость предпринять хоть что-то, чтобы разрушить угнетающую бесполезность моего существования, толкала меня в сторону мертвой земли. Должна же я узнать о той жизни, на которую обрекла себя благодаря своим необдуманным мечтам?
Сбежать оказалось проще простого. Когда к берегу причалило очередное торговое судно, я сказалась больной и осталась в доме. Проследив, как слуги, болтая, направились к берегу, я надела неприметное платье, взяла с собой денег и побежала следом. Деревянное судно с трещиной по левому борту грузно покачивалось невдалеке от берега, пока торговцы передавали Антонио чай, сахар, мясо и очередную стопку скучных книг. Дождавшись момента, когда, нагруженные покупками, слуги скрылись в лесу, я выскочила на берег и отчаянно замахала отчаливающему судну. Сняв туфли, я забежала в воду и через несколько минут уже протягивала капитану мешочек золотых монет, чтобы тот подвез меня до Кавидии.
— Вы уверены, что хотите попасть на мертвую землю? Там не место такой, как вы, — предупредил капитан, осмотрев меня с ног до головы.
Я только усмехнулась в ответ. Такой, как я? Там не место для несчастной, запутавшейся, раскаявшейся белоручки? Интересно, а существует ли место, в котором такие, как я, могут быть счастливы?
Вскоре после отплытия капитан снова попытался отговорить меня высаживаться на Кавидии и предложил остаться с ними. Только тогда я заметила жаждущие взгляды рассевшихся на палубе торговцев, среди которых была всего одна женщина. Вежливо отказав капитану, я с надеждой вцепилась взглядом в приближающийся берег.
Мы бросили якорь в миле от берега Кавидии.
— Здесь что, мель? — удивилась я, разглядывая приближающиеся лодки.
Капитан недовольно покачал головой.
— Нет, милочка, здесь не мель. Здесь мертвая земля. Вы вообще хоть что-нибудь знаете о мертвой земле?
— Нет, — честно ответила я, надеясь, что капитан поделится со мной информацией.
— Ну уж нет, — отрезал он, глядя на мое вопрошающее лицо. — Не мне вам рассказывать. Раз у вас хватило глупости отправиться на Кавидию, то сами обо всем узнаете.
Несколько
Страх, как бешеная собака, схватил меня зубами и нещадно тряхнул, разбрасывая мои мысли. Только теперь я поняла, какой идиотской идеей была моя поездка на Кавидию. В ее жителях было что-то зловеще-безнадежное, вросшее в них прямо из мертвой земли. Внезапно мой скучный остров показался мне не таким уж и плохим. На ватных ногах я подошла к капитану и достала еще один мешочек монет.
— Не могли бы вы отвезти меня обратно? — хрипло выдавила я, не стесняясь умоляющего тона.
Его галантность тут же испарилась.
— Ты слишком поздно спохватилась, дорогуша. Теперь решай: либо поедешь с нами, либо выходишь на берег. — Грязные, жесткие пальцы впились в мою шею, не оставляя никаких сомнений в намерениях капитана.
Еще один вариант относительной свободы. С ними я могу попасть на другие живые земли, те, которые еще подпускают к себе торговые суда. Но в пути меня ждет насилие.
Вот я и доигралась. Возможное насилие на мертвой земле или гарантированное насилие на судне. Отодрав от себя наглые мужские пальцы, я кивнула в сторону Кавидии.
Капитан привязал мой мешочек с деньгами к концу веревки и опустил его верзиле в кожаном жилете.
— Это за пассажирку, она хочет попасть на Кавидию.
На щеке верзилы красовался шрам, придающий ему постоянную недобрую ухмылку. Он равнодушно следил, пока я спускалась по веревочной лестнице, и, не подавая мне руки, глазами показал на крошечный кусочек скамейки. Я попыталась втиснуться на свободное место, но сидящий рядом мужчина демонстративно расставил ноги. Верзила отвернулся и подхватил весло. Я так и осталась стоять у края, стараясь не потерять равновесие, дрожа от страха и осознания собственной глупости.
Не может же все быть настолько плохо? Ведь эти люди продолжают жить на мертвой земле? Тишина пугала меня больше, чем угрюмые лица. Никто не говорил ни слова, не разглядывал покупки, не смотрел по сторонам. Прижимая свертки к груди, кавидовцы уставились себе под ноги, стараясь ненароком не прикоснуться к соседям. Тем не менее, они безошибочно ощущали мои любопытные взгляды и отвечали недобрым оскалом.
Что же не так с этой землей? Однообразный берег — песчаная полоса, местами белая, местами коричневатая, а за ней — сосны. У воды видно еще несколько лодок, а на берегу ходит мужчина с шестом. Разглядывать нечего, и я снова обратила внимание на соседей по лодке. Напряженные лица, горькие складки у рта, поношенная одежда. Почти осязаемый толчок, порожденный их внезапным ненавидящим взглядом, который они тут же перевели на верзилу, как будто передавая ему бессловесное послание.
Двое мужчин синхронно отклонились в стороны, и верзила вклинил между ними огромное мускулистое бедро. Я, которая никогда не знала физического насилия, предчувствовала его неизбежность. Под ритмичное хлюпанье воды за бортом я умоляюще смотрела на замороженные зловещие лица.
Нагнувшись, верзила с силой ударил меня локтем в грудь. Воздух вылетел из легких с жалобным свистом. Ослепнув от боли, я беспомощно взмахнула руками и упала за борт.
Верзила невозмутимо вернулся на свое место и взялся за весла. Остальные пассажиры привычно опустили глаза.