Безумие в моей крови
Шрифт:
Я попыталась представить себя на месте отца, во всем зависящей от Троя, проводящей с ним дни, вечера. Почему-то эта мысль взбудоражила меня, и я раздраженно тряхнула головой. У меня еще есть время разобраться с моим будущим. Как только я стану королевой, отцу больше не понадобится друат, и Трой покинет замок. Какое-то время я буду править одна, пока мне самой не потребуется друат. Как только Трой уедет, я постараюсь что-нибудь придумать, чтобы сблизиться с отцом. А когда безумие поглотит меня до конца, то мне уже будет все равно.
Я так устала. До слез, до полного опустошения, до зубного скрежета. Столько отчаяния и печали, которые пытались вырваться куда-то и не находили пути. А ведь это был всего лишь один, вполне
Глава 2
Лиивита — восхитительное королевство с богатой, чувствительной природой, скрывающей в себе больше секретов, чем доступно человеческому воображению. Четыре раза в год королевская семья отправлялась в путешествие, которое называли "открытием сезона". Оно было открытием сезонов в самом прямом смысле. В первый день зимы мы проезжали по дорогам в белой карете, и это предвещало начало снегопадов, которые окутывали землю теплым пушистым покровом. В первый день весны мы отправлялись в путь в синей карете с привязанными к ней разноцветными лентами. Вскоре робкое весеннее солнце распаляло землю, извлекая из нее первые зеленые ростки. В первый день лета наша карета была зеленой, и мы подолгу останавливались в городах и бросали монеты в толпу приветствовавших нас жителей, благословляя их грядущий урожай. Первый день осени мы встречали в красной карете, бросая на опустошенную, дремлющую землю символические горсти питательных кристаллов.
Каждый раз мы отправлялись по разным дорогам, и наше путешествие длилось три дня. Когда я смотрела вокруг из окна кареты, я верила, что все происходящее со мной не напрасно, что эта земля действительно живая и дышит, и плачет вместе с нами, наполняясь энергией и силой. Само собой, доказать правдивость этой легенды было невозможно, но глядя на многоцветие весны и на сонное спокойствие зимы, я верила в нее. Верила я и в то, что наши путешествия действительно меняли сезоны из-за какого-то таинственного слияния жизней монархов Лиивиты с душой земли.
Так было всегда, таков был путь моей семьи.
Мой дед, Арн Риссольди, проявил признаки безумия через несколько дней после 25-летия, и менее чем через год после его коронации у него уже подрастал сын, Диин. Мой отец последовал по стопам остальных королей Лиивиты. Подрастая, он помогал своему отцу править живой землей, но вскоре его помощи стало недостаточно, и тогда у Арна появился друат. Через неделю после своего 25-летия, Диин объявил ирриори о том, что был благословлен первыми признаками безумия, и тогда королевство было передано в его умелые руки. Друат его деда помог Диину взойти на трон, а потом покинул королевство. После коронации Диина, ирриори свели его с избранной ими женщиной, и тогда родилась я. В соответствии с традициями Лиивиты, личность матери держали в секрете. Женитьбы и замужества не приветствовались. Более того, они не входили в список разрешенных монархам "развлечений".
Я почти не помнила дедушку и его друата. Они были частью моего раннего детства, беззаботного и очень короткого. В возрасте 56 лет Арн задремал на балконе безумия в полном одиночестве. Когда слуги пришли будить его к обеду, его уже не было на месте. Поиски были тщательными, но не особо продолжительными, так как большинство королей заканчивали свою жизнь именно так — пропадая без следа, посреди дня, в окружении слуг, вскоре после коронации следующего монарха. Все это добавляло легенде особую напряженность, так как никто не знал, в чем именно состоял смысл безумия, на которое были обречены мои предки и будущие поколения. Никто, ни отец, ни Трой, ни ирриори, не рассказывали мне об этом. Даже слуги, обычно щедрые на сплетни, молчали на этот счет.
Нормальное созревание, соответствующее развитие и достойное поведение — вот и все, что требовалось от меня в первые 25 лет моей жизни в замке. Я должна была быть надежной опорой моего отца, помогать ему вести
Моя борьба с Троем длилась уже почти семь лет. До этого я справлялась сама при помощи ирриори. Ну, то есть как справлялась… Скажем так: я пыталась справиться и решительно отрицала очевидное — что без друата мне уже не обойтись. Внимание отца ускользало, ему было все труднее сосредоточиться на событиях дня, и я не могла с ним справиться. Обычно друаты у королей появлялись намного раньше, и ирриори давили на меня.
И тогда в замке появился Трой. Ирриори Лиивиты выбрали его и послали к нам с отцом для "проверки совместимости". Проверка совместимости? Сначала я подумала, что они грубо пошутили над нами: как можно проверить кого-то на совместимость с безумием?
Во время интервью отец долго и внимательно разглядывал Троя, что было необычно для него, уже в то время. Обычно его внимание не застревало ни на чем дольше нескольких секунд. Потом он покачал головой, улыбнулся и сказал что-то бессвязное, из чего я поняла только "надо же". Какое-то время я молчала, удивляясь поведению отца и перебирая в голове возможные вопросы, а потом задала самый наболевший.
— Зачем вам эта должность?
Я ожидала, что Трой начнет спорить и объяснять что-то о почете и о том, что нет ничего важнее, чем заботиться о короле Лиивиты. Но ответ Троя сбил меня с толку.
— Безумие относительно, Ви.
Во-первых, только отец называл меня "Ви", для остальных я была принцесса Вивиан или Ее Высочество. Во-вторых, что значит "безумие относительно"? О чем я и не преминула спросить, от удивления забыв отругать его за "Ви".
Трой пожал плечами. — То и значит. То, что для одного человека является безумием, для другого — реальность. Сначала докажи мне, в чем состоит реальность, и тогда мы будем спорить о том, где лежит граница безумия.
Я даже не попыталась скрыть гневный румянец и закипающие слезы.
— Да как вы смеете! — Не принимая его обращения на "ты", я показала рукой на моего отца, который к тому моменту уже отбыл в свой мир и, склонив голову, шептал что-то с полуприкрытыми глазами. — Не надо дразнить меня пустой философией. В этом замке вам предстоит жить в реальности, а не в придуманном мире.
От моего крика отец дернулся и, улыбнувшись, сказал: — Добро пожаловать в замок, Трой!
— Спасибо, Диин, — ответил тот, не обращая внимания на то, что в зале еще висело чуть слышное эхо моего гневного голоса. — Уверен, что мы с Ви найдем общий язык.
Общего языка мы так и не нашли. Нам приходилось вместе работать, обсуждать дела замка, поездки, мероприятия. Письменный стол Троя поставили в моем кабинете, так как, по его словам, ответственность за все дела в замке теперь лежала на нас. Так и началась наша игра, ежедневная, предсказуемая, болезненная. Это была моя жизнь, моя боль, и он вписался в нее лучше меня самой. До меня Трою не было никакого дела, а вот отец… Он отнял у меня отца.
С появлением Троя в замке отец как будто ожил. Если раньше мы все делали вместе, то теперь он все больше времени проводил с друатом. Согласно легендам Лиивиты, связь между безумными монархами и их друатами была почти магической, и иногда я верила в это. Чем больше отец привязывался к Трою, тем больше отдалялся от меня. Я пыталась противиться этому, привязывая отца к себе ежедневными ритуалами, но быстро заметила, что они уже не доставляют ему такого удовольствия, как раньше. Он торопливо слушал мое чтение и, жалуясь на усталость, просил позвать к нему Троя. Когда тот приходил, отец оживлялся и, косясь на меня, говорил что-то типа: "Я хочу поговорить с тобой, Трой, мне нужен совет…" или "Я тут кое-что видел…". Трой показывал на меня глазами, и отец замолкал, а я слепла от злости. Никакие крики и угрозы не помогали. У меня не было доступа к их таинственным секретам.