Безумие
Шрифт:
– Нет-нет, - испугался Михаил, - вы на стул не садитесь. Вы на диван.
Разглядывая комнату, я слушал Михаила. А он, снимая передник и опуская рукава рубашки на длинные худые руки, гудел, словно иерихонская труба.
– Помогаю жене стирать. Строго говоря, не стирать, а выжимать. Стирает она сама. Понимаете, механическая выжималка сломалась, а сделать - все руки не доходят. То работа, то задачки надо Зине сделать, она ведь на третьем учится, то театр, то танцы. Она меня и на танцы таскает. Смешно, холостяком был - не ходил, а теперь - пожалуйста.
Михаил
– Никак стулья не купим. То одно, то другое. Никогда не думали, что все это барахло так дорого стоит.
Появился он уже в хорошем костюме, причесанный и пахнущий "Шипром".
– Жених!
– развел я руками.
– Был жених, - усмехнулся Михаил.
– Добрый вечер, - послышался церемонный голосок.
– Добрый вечер, - машинально ответил я и обернулся. На пороге комнаты стояла этакая кнопка: кудрявая, курносая, с быстрыми серыми глазами. Она была так мала ростом, что, несмотря на ладную и пропорциональную фигурку, казалась игрушечной. Зина успела причесаться, чуть накрасить губы, надеть нарядное платье и изящные туфельки. Ничто не напоминало о том, что пять минут тому назад эта взрослая девочка стирала белье. Весьма степенно познакомившись со мной, Зиночка вдруг так круто повернулась на каблуках к Михаилу, что юбка ее разлетелась веером.
– Успел уже разболтать, что решаешь мне задачки?
– А что тут такого?
– удивился Михаил.
– Ладно, я потом с тобой поговорю.
Она поманила Михаила пальцем и стала что-то неслышно шептать ему на ухо. Согнувшись вопросительным знаком, Михаил басил.
– Ага... А зачем?.. Ладно... Сделаю!
Потом Зиночка ткнула его кулачком в бок, сделала сердитые глаза, и Михаил примолк, теперь он только мычал и кивал головой.
– Все понял?
– спросила наконец Зиночка погромче.
– Все!
Зиночка с улыбкой повернулась ко мне.
– Поскучайте немного. Миша вас развлечет.
– А куда же вы?
Зиночка на секунду замялась, и Михаил поспешил ее
выручить.
– Да в магазин. Мы же ничего особенного в доме не держим. Да и вообще иногда не ужинаем. Так, попьем чаю да и ложимся спать.
– Кто тебя просит рассказывать, как мы ужинаем?
– возмутилась опешившая было Зиночка.
– Да что гут такого?
– Это совсем не обязательно - в магазин, - рискнул заметить я.
– Как можно, - укоризненно прогудел Михаил, - на свадьбе не были.
– А я стирку бросила. И вообще вас это не касается. Я хочу сказать, поправилась она, - вы тут поговорите, а я сделаю все, что нужно.
Считая, видимо, вопрос исчерпанным, Зиночка улыбнулась, повернулась на каблуках и испарилась. Через секунду на кухне что-то загремело, еще через секунду хлопнула входная дверь и наступила тишина. Мы с Михаилом молчали, глядя на то место, где только что стояла Зиночка. Не знаю, как молодому супругу, а мне почему-то казалось, что она должна материализоваться снова, отругать за что-нибудь Михаила, мило улыбнуться мне, а потом уже исчезнуть окончательно. Но Зиночка не появлялась.
– Ушла, - резюмировал Михаил, поворачиваясь ко мне, и с уважением добавил: - Метеор!
Мы рассмеялись.
– А я ведь к тебе по делу, Миша, мне нужен твой совет. Миша воззрился на меня с искренним удивлением.
– Совет?
– Мне нужен совет специалиста-бионика.
Михаил загрохотал так, что звякнули стекла, и, спохватившись, примолк. Но поглядывал на меня все еще удивленно.
– Да какой же я специалист? Но чем могу - помогу, вот только Зиночкины поручения выполню. Я быстро!
Несколько минут он гремел на кухне посудой, наливал воду, зажигал газ и что-то ставил на горелку. Вернулся, вытирая полотенцем мокрые руки.
– Слушаю вас, Николай Андреевич, - сказал он, небрежно швыряя полотенце на один из стульев и присаживаясь рядом со мной.
Я помолчал, собираясь с мыслями, и по возможности обстоятельно рассказал ему о логосах. Сообщив о том, что они сходят с ума, я сделал эффектную паузу, думая насладиться удивлением Михаила. Но он, исподлобья взглянув на меня, невозмутимо пробасил.
– Что ж, это вполне естественно.
Удивляться пришлось мне.
– Естественно?
– Конечно, естественно! Человеческий мозг - конструкция уникальной сложности. Природа создавала его несколько миллиардов лет, все время выбрасывая на свалку все неудачное и несовершенное. А ваш, как его, Шпагин хочет, чтобы первый же вариант искусственного мозга заработал нормально. Уж очень он торопится.
– Да не первый, а сто сорок третий!
– Все равно торопится. В науке самое главное - терпение.
Я невольно засмеялся, но Михаил был сама невозмутимость.
– Мишенька, - сказал я терпеливо, - творение природы и человека - это же совершенно разные вещи! Природа работает вслепую, поэтому, естественно, у нее очень высок процент отходов. А человек работает зряче, сознательно, на основе строгих теорий, которые подтверждены всей практикой человечества. Улавливаешь разницу?
– На основе строгих теорий создаются не только логосы, - упрямо гудел Михаил, не глядя на меня, - однако ж, редко что сразу работает нормально.
– Например?
– нетерпеливо перебил я.
– Да что угодно! Например, двигатель внутреннего сгорания. По сравнению с логосами - это ж элементарнейшая конструкция. А знаете, как барахлят опытные двигатели? Их годами доводят! А что такое барахлить применительно к логосу? Это и значит сходить с ума.
– Все просто, как табличный интеграл.
– Чего же проще, - серьезно согласился Михаил.
Я возмущенно повысил голос.
– Да пойми ты, если двигатель барахлит, всегда можно докопаться, в чем тут дело. Это вопрос времени, навыка, скрупулезности анализа. С логосами же совершенно другое! Достоверно установлено, что логосы собраны безупречно. И все-таки сходят с ума! Это все равно, как если бы вал двигателя самопроизвольно изменил направление своего вращения с левого на правое.