Безумие
Шрифт:
И Томсон смиренно сносил все эти ее нападки, полностью признав свою глупость в этой ситуации. Он выслушивал ругань напарницы и тихо радовался про себя, что она не откинула коньки на той заброшенной заправке.
Когда охотница более-менее высказалась и тяжело перевела дух, вздыхая больной перебинтованной грудью, девушка одарила охотника напоследок своим красноречивым взглядом и отвернулась, рассерженно посапывая.
– Ну и что мы будем делать дальше? – проворчала она тихо.
– Больше ты ничего не будешь делать, - вдруг сказал Томсон, поднимаясь.
– В смысле?
– Ты
Девушка скривилась, про себя передразнивая нерадивого напарника, но от ответа воздержалась. По ее бледному лицу было видно, что у нее осталось слишком мало сил на какую-либо деятельность вообще, даже на разговоры.
– Эти раны заживут? – взволнованно спросил Томсон.
– Конечно, - надменно фыркнула Уилсон, не соизволив повернув головы. – Куда они денутся, черт возьми…
Томсон наклонился над девушкой, дотронувшись ладонью до здорового плеча. Он с заботой во взгляде посмотрел на напарницу и выдавил виноватую усмешку.
– Прости меня, - сказал он девушке, которая так и не повернула головы. – Это все – моя вина. Отдыхай, Джинджер. Сегодня больше охоты не будет.
– Да неужели!.. – после недолгой паузы фыркнула Джин, но, оглянувшись по сторонам, обнаружила, что Томсон уже вышел на балкон и не мог слышать ее.
Отсутствие напарника поблизости расслабило девушку, и накопившаяся усталость, боль и слабость навалились на нее грудой камней. Охотница зевнула и медленно закрыла глаза, мгновенно погружаясь в сон.
Тем временем Томсон успокаивал себя очередной сигаретой, облокотившись на перила балкона. Гроза все еще бушевала, ничуть не угомонившись: небо было все еще мрачным, и дождь хлестал водяными путами из стороны в сторону.
Томсон настолько сильно погрузился в свои мрачные размышления о сложившейся ситуации, что не сразу заметил, что его сотовый настойчиво вибрировал в кармане брюк. Йен рассеянным взглядом скользнул по ноге. Мобильный он достал не сразу, но и разговор по нему выдался не самым длинным.
Прогремел гром в унисон тревожным гудкам, внезапно оборвавшим скупой разговор. Томсон оглянулся за спину, взглянув на заснувшую напарницу, но даже ее вид едва ли мог поколебать ту решительность, которая отразилась суровым выражением на его лице.
***
Небосвод сочился холодным редким дождем. Марли шла вдоль тротуара неспешно, словно бесконечно глубоко погрузившись в тяжелые раздумья. Под резиновыми ботинками хлюпала вода. Девушка держала зонт двумя руками, облокотив его ручку на свое плечо.
И небо разразилось громом. Марли медленно остановилась, постепенно сведя всю скорость своих неспешных шагов на нет, и, на какой-то миг так и замерла в этой позе: судорожно сжимая зонтик в руках и опустив голову так, что слегка вьющиеся волосы полностью закрыли ее лицо. Медленно красный зонтик шелохнулся и, крутясь, спустился вниз. Девушка выронила его из рук. Она быстро оглянулась себе за спину, убедившись, что вокруг не было ни одного человека.
Гром прогремел повторно.
Марли крутанулась вокруг своей оси, оглядываясь по сторонам, но так никого и не заметила. Запрокинув голову назад, она уставилась круглыми глазами в серое небо, немного приоткрыв
В сотовом зазвучал мужской голос. Губы девушки дрогнули, она молчала какое-то мгновение, а затем тихо сказала:
– Мне нужна твоя помощь.
Голос в трубке стал немного встревоженным. Он что-то спросил, а девушка все так же стояла неподвижно, запрокинув голову назад.
– Кажется… за мной кто-то следит, Йен, - прошептала она.
Гром разревелся не на шутку, и порывы ветра заметно усилились. Белокурая прическа растрепалась. Девушка вздохнула.
– Мне очень страшно, - сказала Марли. – Мне безумно страшно, - голос ее был тише обычного.
Голос на той стороне связи начал задавать вопросы, возможно, даже слишком много вопросов. Но Марли уже не прислушивалась к ним. Девушка оторвала телефон от своего уха и подняла его над своим лицом, словно прикрываясь от мрачного и беспощадного неба. Она посмотрела на дисплей и губы ее тронула призрачная улыбка.
– Найди меня, Йен, - сказала она. – Приди и спаси меня.
Она поднесла телефон к губам, касаясь ими экрана, а затем тонкие пальцы легко и безжалостно выпустили технику, уронив ту на плиту тротуара, прямо в лужу. Услужливые динамики все еще воспроизводили напряженный и взволнованный мужской голос. Они делали это до тех пор, пока на сотовый не наступила нога в резиновом ботинке, раздавив ему экран в дребезги.
***
Когда Джин пришла в себя, в городе наступил полдень, который был за малым отличен от утра в этом городе, а также от вечера и начала сумерек. Ее напарника уже и след простыл, что доставило девушке мало удовольствия, но было, в общем-то, ожидаемым для нее открытием. Уилсон знала, что, даже до смерти обессиленный, Томсон будет рваться в бой, пока не настигнет свою добычу, ну или та не настигнет его.
Уилсон аккуратно дотронулась пальцами левой руки до бинтов на раненом плече, прощупывая то на наличие серьезных повреждений, которые не успели затянуться за все это время. Убедившись, что все не настолько критично по ощущениям, девушка поддела одну полосу повязки, потянув вверх, чтобы взглянуть на свое покалеченное тело. Понимая тщетность сих действий, охотница тяжело вздохнула и, кряхтя, поднялась на ноги, поковыляв к ближайшему зеркалу. Она едва успела приступить к тому, чтобы начать разбинтовывать свою повязку, как свет в квартире начал беспрестанно мигать, устраивая настоящее свето-шоу. Джин нахмурилась. Смутно представляя, что последует дальше, но начало ей уже не пришлось по душе.
Свет погас окончательно, а комната погрузилась в полумрак. В это мгновение зеркало полностью покрылось черной пленкой, на которой начали высвечиваться буквы зеленого оттенка. Уилсон скривилась, закатив глаза. Она проворчала:
– Вызывать меня куда-либо самыми конченными способами – у вас семейное?
В комнате вновь стало светло, давая охотнице шанс одеться и привести себя в порядок. Ее впервые за очень долгое время звали на задание.
***
– Выглядишь ты как побитая собака.