Безумные дни
Шрифт:
Я рассказывал ей про Машку, про нашего рыжего котика, про новый дом в Альтерионе — который ещё не обжит, но обязательно ей понравится, ведь у него огромный палисадник, который хоть весь засади цветами. Рассказывал про то, что Криспи взяла официальное шефство над Мелкой, про то, что в Альтерионе всё странно, но зато спокойно, что я могу опять там стать просто механиком и забыть про все эти мрачные расклады Мультиверсума.
Лена никак не реагировала, но слушала, кажется, внимательно, а при упоминании Машки руки
— Вас там зовут.
— Я ещё не закончил.
— Сходите, это важно.
— Для меня нет здесь ничего важного, кроме жены.
— Это касается её будущего. Сходите — вы можете вернуться сюда в любой момент, — настаивала доктор.
Я неохотно встал.
— Посиди тут, дорогая, я вернусь…
— Отведи меня к нему! — неожиданно она подняла лицо и пристально посмотрела мне в глаза. — Он здесь.
— Кто? — не понял я.
Но она опустила голову и больше не отвечала.
Поднявшись по лестнице, я увидел троицу разведчиков в компании Палыча. Вид у них был мрачный и, как мне показалось, слегка растерянный. Ольга явно злилась, Палыч выглядел неуверенно, и даже, наверное, слегка испуганным, что совершенно не вязалось с его имиджем. Меня он встретил с облегчением:
— А, вот и вы! Пойдёмте, пойдёмте, Он почему-то хочет видеть именно вас!
— Кто — «он»? — удивился я.
Палыч сказал это «Он» с таким придыханием, как будто к нему Господь Бог с небес спустился и теперь, вот досада, вместо раздачи ништяков требует какого-то приблудного чужака.
Палыч склонился к моему уху и тихо, но внушительно прошептал:
— Хранитель!
— Хранитель чего?
Палыч, кажется, был слегка шокирован:
— Да вы понимаете, какое это событие?
— А я тут при чём?
— Ваша жена, между прочим, требует доставить себя именно к ним!
— Чёрт с ним, пойдём быстрее, — я хотел вернуться к жене, мне казалось, что она начинает реагировать на мои слова и, если ещё немного постараться…
— И вы тоже с нами! — скомандовал моей знакомой троице Палыч. — Я бы дал вам передохнуть, но все разведчики в разлёте, почему-то задерживаются…
— Я же говорила, что… — начала Ольга, но одноглазый довольно грубо её перебил:
— Да-да, я помню — блокирование реперов, какие-то непонятные люди, кто-то пользуется нашей системой…
Он произнес это таким тоном, что я сразу понял, отчего бесится Ольга. Кажется, руководство Коммуны не приняло её предупреждения всерьёз. Ну да это их внутренние проблемы — мне бы забрать жену и свалить отсюда. Очень может быть, что, вернувшись домой, она придёт в себя. Может, это у неё просто шок такой, а увидит Машку — и всё вспомнит.
Так я себя уговаривал, пока
— Теперь важное, — уставился на меня Палыч. — Некоторые… Ладно, почти все люди реагируют на Хранителей… Плохо реагируют. Поэтому вы сейчас посмотрите на него через стекло, он вас не увидит. Постарайтесь понять, нет ли у вас… хм… неадекватной реакции.
— Обосрусь, что ли? — спросил я прямо.
— Нет, не так буквально… Ну, вы поймёте.
Он с усилием поднял вверх железную створку вмурованного в стену окна. За ним оказалась ниша с тусклым, вероятно, односторонне-прозрачным стеклом, открывающим вид на большой круглый зал. В центре его стояла металлическая арка, обвитая кабелями и увешанная коробками, по полу змеились провода, а вдоль стен расположились серые пульты с лампочками и переключателями. Всё это выглядело внушительно, но несколько пыльно и заброшенно.
Рядом с аркой несколько обычных деревянных стульев. На одном из них сидит человек в чём-то чёрном с капюшоном — не то в плаще, не то в рясе.
— Ну как? — спросил меня Палыч.
— Что «как»? — не понял я, но заметил, что сам он старается в окно не смотреть.
— Никаких панических атак, приступов немотивированной агрессии?
— С чего бы? — пожал я плечами. — Давайте быстрее закончим это, мне нужно к жене.
Ольга тоже спокойно вошла со мной в помещение, где ждал этот Хранитель. Наверное, у неё-то никаких непроизвольных реакций не бывает даже в постели.
— Здравствуйте, — сказала она нейтральным тоном, обращаясь к тёмной фигуре. Я молча кивнул.
Вблизи ощущение от него странноватое — хотя и не вызывающее у меня ни паники, ни агрессии. Просто чувство чего-то чужого, абсолютно лишнего в нашей плоскости бытия и плохо в него вписывающегося. Наверное, это и вызывает неадекватную реакцию у людей — они всегда реагируют на чужое страхом или агрессией, а тут такая концентрация чуждости, что крышу должно махом сносить. Странно, что у меня не сносит.
Хранитель помолчал, а потом сказал — совершенно пустым, без интонирования, но всё же человеческим голосом и по-русски:
— В вашем мире воплотился корректор.
Мы с Ольгой переглянулись. Я ни хрена не понял, но и она, кажется, тоже. Впрочем, ему было безразлично.
— Он нам нужен. Заберите его, доставьте. Он должен быть не повреждён.
— Где его искать? Как он выглядит? — спросила Ольга.
На вопросы Ольги ответов не последовало. Отдал, значит, распоряжения и всё. А вы теперь как хотите. Ну, это, к счастью, не моя проблема.