Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
«Чтобы запугать тех, кто вздумал бы его порицать, он стал носить при себе металлический кастет и однажды ударил ножом одну из своих подружек: инстинктивное физическое насилие было его методом добиваться желаемого… За семь месяцев, проведенных в Австрии, Муссолини не раз попадал в тюрьму и был пять раз признан виновным в различных проступках… Он казался эгоистичным, неуклюжим и ошеломляюще грубым; разговаривая с людьми, никогда не смотрел им в глаза. Ученики считали его тираном и дали ему прозвище “псих”; его обвиняли в лицемерии, преступных наклонностях и даже признаках паранойи… Когда он запретил рукопожатие и заменил его “более гигиеническим” приветствием древних римлян, это исходило частично от почти болезненной неприязни к физическому прикосновению… Театральность не была его второй натурой, она была его сутью». (Смит, 1995, с. 14, 25. 29, 131, 133.)
«Существует даже теория о том, что его неправильное и путаное руководство боевыми действиями итальянских вооруженных сил во время войны стало результатом повреждения мозга, вызванного его болезнью. Известно, что сифилис, если его лечат неправильно, часто рождает в больном манию величия и преувеличенное эмоциональное отношение к окружающему его миру.
Именно эти черты и были видны невооруженным глазом в характере и во всем облике великого дуче». (Уоллас и др., 1993, с. 170.)
«Фашизм внес в повседневную жизнь итальянцев серию ритуалов, условно объединявшихся понятием “фашистский стиль”. “Весь комплекс наших повседневных привычек должен быть преобразован: наши манеры есть, одеваться, работать и спать”, — заявил Муссолини в 1932 году. Режим Муссолини начал внедрять в общество новые формы поведения. Среди фашистов были отменены рукопожатия, женщинам было запрещено носить брюки, для пешеходов устанавливалось одностороннее движение полевой стороне улицы». (Мусский, 2000а, с. 424.)
[1940 г.] «…Некоторые наблюдатели смогли заметить явное снижение его умственных способностей. Опять стали появляться намеки на умственное расстройство дуче… Чиано202, который на протяжении длительного времени был уверен, что его тесть не только физически немощен, но и страдает умственным расстройством, говорить об этом открыто боялся…» (Смит, 1995, с. 327. 329.)
В отношении Муссолини можно думать о двух, сменяющих друг друга, психических заболеваниях. Первое по времени — расстройство социального поведения в подростковом возрасте (патохарактерологическоеразвитие личности). В последующем оно перерастает в импульсивный тип эмоционально неустойчивого расстройства личности (эксплозивная форма психопатии). С годами, когда психопатическая импульсивность и агрессивность, как правило, снижаются и нивелируются до отдельных патологических черт характера (грубость, эгоизм и т. п.)уМуссолиниуже присутствуют аналогичные симптомы более тяжелого нервно-психического расстройства — прогрессивного паралича (диффузный сифилитическийменингоэнцефалит). Одна из форм прогрессивного паралича («экспансивная», «классическая») протекает с постепенно нарастающей деменцией и бредом величия. Само собой разумеется, что подобные психические расстройства сыграли заметную роль в политической и государственной карьере Муссолини. Но если психопатические черты могли помочь ему в завоевании популярности и власти, то проявления нейросифилиса должны были ускорить его политическое падение.
МУХАММЕД (Мохаммед; в европейской литературе часто Магомет, Магомед) (ок. 570–632), основатель ислама, глава первого мусульманского теократического государства. Почитается как пророк.
«И сказал посланник: “О Господи, ведь мой народ принял этот Коран за бред!’’».
Коран, 25, 32
Наследственность
«Его родители не были здоровыми людьми. Отец, Абдулла, умер в 25 лет, а мать была женщиной нервозного характера. Часто в полусонном состоянии она воображала, что ее посещают духи; умерла она, когда Мухаммеду, ее единственному сыну, было 6 лет». (Nisbet, 1891, с. 202.)
Общая характеристика личности
«К детским годам Магомета относят событие, не лишенное для нас интереса. Когда мальчику было шесть лет, он однажды играл со сверстниками. Вдруг явился архангел Гавриил, распорол Магомету грудь, очистил его внутренность, а затем оросил водою источника Зем-Зем — и все зажило. Перепуганные дети убежали с криком: “Магомет убит, убит!” Моментально бросилась туда няня, Халима, и нашла Магомета распростертым На земле, в судорогах и бледным как смерть». (Ковалевский, 1995, т. 2. с. 66.)
«В детстве испытывал видение ангелов, которые “по указанию самого Бога полностью очистили его от скверны греха”. Мертвенно-бледное лицо ребенка, испуг Халимы и ее решение немедленно отвезти Мухаммеда к его родным — все это заставляет предполагать, что в основе легенды лежит действительное происшествие — рассказ мальчика о пережитом им видении… Но иногда, правда очень редко, нападала на него вдруг, без всякого повода, глубокая тоска. Тогда, захватив с собой небольшой запас пищи и воды, уходил он в безлюдные окрестности Мекки и там проводил несколько дней в полном уединении — молился, размышлял, вслушивался в себя… И в конце концов тоска проходила, и он возвращался в Мекку — жизнерадостный, приветливый, энергичный, спокойный — такой, каким привыкли его видеть всегда… Через несколько лет после женитьбы на Хадидже с Мухаммедом начались странные явления, внешне напоминающие припадки, — вдруг и без всякой видимой причины тело его начинала бить дрожь, как при ознобе, лицо бледнело и покрывалось крупными каплями пота; случались иногда и судороги. При этом сознания Мухаммед не терял, но часто чувствовал невыносимую тоску. Он ложился, с головой закутавшись в плащ, и просил, чтобы на некоторое время его оставили в покое. Сопровождались ли подобные явления слуховыми, зрительными или осязательными галлюцинациями — неизвестно. Сам он не любил касаться этой темы и запретил своим ближним приставать к нему с расспросами. Все предложения Хадиджи обратиться к врачам или заклинателям он категорически отклонял — очевидно, он не считал подобные состояния результатом болезни и отнюдь не был уверен, что причиной их является одержимость злыми духами. Чем-то они были ему дороги, во всяком случае, он не собирался для избавления от приступов прибегать к посторонней помощи. Странные сновидения и не менее странные приступы были для Мухаммеда чем-то вроде окна в сверхчувственный мир — окна, прикрытого лишь тонкой завесой…» (Панова, Бахтин, 1990, с. 48, 82. 108.)
«..В одну из ночей месяца рамадана 610 года сорокалетнему Мухаммеду на горе Хира впервые явился некто могучий и страшный и приказал ему читать неведомо кем написанный свиток… Объяснение случившегося, так сказать, естественными причинами, некоторым болезненным состоянием, своего рода галлюцинацией, Мухаммеду представлялось абсурдным… У Мухаммеда не было никаких сомнений, что лично он сам не имеет никакого отношения к авторству Корана… Многие другие отрывки из Корана Мухаммед получил также во сне, но во сне, не сопровождавшемся какими-либо видениями. Мухаммед слышал только голос, который диктовал ему очередной отрывок, поражавший его мудростью и совершенством художественной формы; иногда при этом Мухаммед чувствовал, что кто-то кладет ему во сне руку на плечо — то ли ангел Джибрил, то ли сам всемогущий Аллах. Когда же он просыпался, все слышанное всплывало в его памяти и запоминалось так прочно, как будто слова были начертаны прямо в его сердце. Во время бодрствования Мухаммед физически ощущал приближение откровения — все тело его начинало дрожать, лицо покрывалось крупными каплями холодного пота, голова тяжелела, сознание выключалось. Иногда во время такого приступа, по словам современников и очевидцев, он “ревел, как молодой верблюд”. Нередко Мухаммед, чувствуя, что на него надвигается божественное вдохновение, предусмотрительно ложился на землю, с головой завернувшись в плащ. Очень часто, однако, откровения никакими обмороками не сопровождались, в его поведении почти ничего не менялось, и только для внимательного наблюдателя со стороны становилось очевидным, что на Мухаммеда “находит”. Сознание Мухаммед не терял и мог подробно описать свои переживания во время откро1 вения. По его словам, приближение откровения возвещалось звоном в ушах, похожим на звон колокольчиков <…> Все это время, начиная с памятной ночи месяца рамадана 610 года и до 613 года, в течение трех лет, длился перерыв в откровениях. К концу этого трехлетнего периода первоначальный подъем и энтузиазм сменились у Мухаммеда тяжелой депрессией. Гнетущая тоска и безнадежное отчаяние, сомнение в своей избранности и пророческой миссии мучительно преследовали его…депрессия становилась все глубже и невыносимее, все чаще и настойчивее возвращался Мухаммед к мысли о самоубийстве… Очевидно, что эпилепсией он не страдал, душевнобольным не был… Скупые и лишенные поэзии слова откровений не всегда даются Мухаммеду так просто. Иногда не легкая дрожь, а мучительные судороги сводят его тело, и пена течет из его рта, и стоны вырываются из его больной груди… И все эти страдания — ради крохотного отрывка божественного Корана». (Там же, с. 123–124, 128–129, 150–151, 217, 427.)
«Клянусь звездой, когда она закатывается! / Не сбился с пути ваш товарищ и не заблудился. / И говорит он не по пристрастию. / Это — только откровение, которое ниспосылается. / Научил его сильный мощью, / обладатель могущества; вот Он стал прямо / на высшем горизонте, / потом приблизился и спустился, / и был на расстоянии двух луков или ближе, / и открыл Своему рабу то, что открыл. / Сердце не солгало в том, что он видел. / Разве вы станете спорить с ним о том, что он видйт?» (Коран, 53, 1 — 12.)
«Иные припадки были сложные и соединялись с галлюцинациями мускульного чувства, когда Магомет чувствовал отрешение от земли, полет в небо, путешествие в небесные области. В другой раз припадки были маленькие, начинались криком молодого верблюда и заканчивались потом. Эти припадки не повлияли, однако, на умственные способности Магомета». (Ковалевский, 1995, т. 2, с. 114.)
«Психогенный, никоим образом не эпилептический механизм припадков». (Weitbrecht, 1948, с. 62.)