Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
«…Для поддержания нервной энергии не мог в последние годы обходиться без вина, и не принято было приглашать его к обеду, не заготовив бутылку красного вина <…> Имеются обширные биографические материалы, свмдетель-ствующие о склонности Вл. Соловьева к винопитию, правда, без всяких болезненных обстоятельств, возможных в этой области… Винопитие у Вл. Соловьева является, конечно, немаловажным фактом его жизни. Поэтому к нему нужно относиться максимально серьезно. И прежде всего его не нужно слишком преувеличивать. Если посмотреть, например, его произведения, написанные в последние десять лет жизни, то можно только поразиться небывалой работоспособности Вл. Соловьева…, Никакая голова, находящаяся под действием винных паров, не может сочинить столько, сколько придумал и написал Вл. Соловьев за свою
«Отказаться от вина — / В этом страшная вина…» (Соловьев, 1898.)
«Полная бессребренность и рядом с нею самая крайняя непрактичность создавали для Соловьева среди окружающих совершенно исключительное положение. В непрактичности с ним мог поспорить только младенец… Работал он, особенно в последние годы, с лихорадочным напряжением. Масса мыслей постоянно роилась в его голове, и он торопился закрепить их на бумаге… Чрезмерность работы не отражалась у Соловьева на ее качестве… Соловьеву всегда была свойственна быстрая смена настроения… Всевозможные бактерии и микробы были маленькой слабостью Соловьева. Он их боялся до смешного и, дабы оградить себя от них, обливал скипидаром стены и пол своей комнаты, свою постель, десятки раз в день вытирал им руки и т. д.; даже в бумажник с деньгами он, случалось, наливал скипидар. Словом, он постоянно, в течение более десяти лет, находился в атмосфере, обильно насыщенной парами терпентинного масла и тем постепенно, но верно отравлял свой организм». (Кузьмин-Караваев, 1990. с. 365, 370–371.)
«Он был галлюцинантом закоренелым… С призраками он общался и позже, мертвые приходили к нему запросто… Он охотно оправдывал пристрастье свое к скипидару тем, что “терпентинные пары отгоняют бесов”. В устах человека, подробно рассказывающего, как в бессонницу с ним беседуют тени византийских императриц, это объяснение не звучало шуткой. У него всегда был в кармане пузырек со скипидаром, из которого он опрыскивал себя. Кроме того, он пил скипидар». (Маковский, 1991, с. 218. 223.)
«Раздвоенной казалась и вся личность Соловьева, с его из ряду вон выдающимся умом, можно сказать, гениально отточенным, логически непогрешимым, и с другой стороны — с его запутанным мистическим легковерием, иначе не скажешь. Он не сомневался в реальности своих “видений”, беседовал с призраками подолгу в бессонные ночи, а суеверные повадки его, которых он не считал нужным скрывать, доходили до предельной странности…» (Маковский, 1991а, 229.)
«Замыслы смелые / В сердце больном, — / Ангелы белые / Встали кругом». (В. Соловьев, 1900.)
«Известно, что он был галлюцинант и духовидец. Про преследования его бесами он рассказывал друзьям своим ужасные вещи, — совсем не рисуясь, а, дрожа, обливаясь холодным потом, так тяжка приходилось ему иной раз эта борьба с призраками мистически настроенного воображения». (Амфитеатров, 1991, с. 319.)
«Раздвоенная» личность В. С. Соловьева, которую отмечали уже его современники, представляет достаточно много доказательств наличия у философа хронического психического заболевания. Чудачества, нелепости в поведении, аффективные колебания, проявляющиеся с детского возраста, постепенно переросли в ярко выраженную шизоид-ность; не очень понятные фобии заражения (мизофобия, нозофобия, возможно, также си-филофобия) расширяются до бредоподобных фантазий:-Сочетание неряшливости с постоянной борьбой с «бактериями и микробами» с помощью скипидара могло явиться проявлением амбитендентности. Учитывая неоднократно появляющиеся расстройства восприятия (также «необычайно нелепых»), можно думать о малопрогредиентном течении психопатоподобной формы шизофрении (шизотипическомрасстройстве), приведшей в конечном итоге к выраженному специфическому эмоционалънс-волевому изменению личности. Сохраненный интеллект позволял Соловьеву до последних дней заниматься творчеством. Роль и влияние психического заболевания на содержание творческого процесса еще предстоит исследовать, хотя в поэзии его следы можно заметить.
СОЛОВЬЁВ СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ (1885–1942), русский поэт, переводчик, критик.
Наследственность
[Мать] «…потрясающая старомодность наряда, шедшая к стилю фигурки; наряд даму не интересовал; и дама казалась небрежно одетой; но небреж-ность-то и выявляла стиль "Диккенса”, немного чудачки (по Диккенсу), но беспокоящей; и было что-то порывистое в походке…» (Белый, 1989, с. 340.)
«…В один и тот же день он 16-летним юношей потерял и отца и мать, причем мать лишила себя жизни, чтобы не пережить мужа…» (Арсеньев, 1993, с. 308.)
Общая характеристика личности
«Два гроба стояли рядом. Сережа остался один… Он порезал себе вены и выбросился из окна, но остался жив. У него в кармане нашли револьвер; он все говорил, что револьвер ему еще будет нужен. Он сошел с ума». (Историческое досье, № 3, 1998, с. 395, 399.)
«В конце 1911 года в психиатрическую больницу после двух попыток самоубийства попадает молодой человек… Это был поэт Сергей Соловьев… Через несколько месяцев пребывания в городской лечебнице Соловьева перевели в санаторий Крюково под Москвой, где работали тогда почти все московские психоаналитики… Позднее, однако, ему пришлось не раз побывать в советских психиатрических больницах». (Эткинд, 1993, с 70–71.)
«В 1913 году произошел перелом в жизни и творчестве Соловьева, приведший его к принятию церковной ортодоксии и славянофильству. Семейная жизнь его не удалась: Таня, родив трех девочек (одна из них умерла), изменила ему и, живя с новым мужем в том же доме, создала Сергею унизительный ад, из которого он бежал». (Историческое досье, Л? 3, 1998, с. 399.)
«Считался одним из лучших переводчиков. В то же время продолжалась напряженная внутренняя жизнь. Метался — переходил из православия в католичество, снова в православие и кончил григорианством. В 1933 году был арестован, в тюрьме заболел и до конца жизни не покидал больше лечебницу, страдая приступами мании преследования». (Тургенева, 1993, с. 213.)
Трагедия в юности, приведшая к реактивному психозу, конечно, не могла пройти бесследно для психики. И возникшие в последующем частые обострения психического расстройства сначала по аффективному типу (депрессии), а затем уже сопровождающиеся бредовой (параноидной) симптоматикой, да и сам финал — многолетнее нахождение в психиатрической больнице с «манией преследования» — все это свидетельствует о том, что Соловьев страдал параноидной шизофренией.
СОЛОГУБ (наст. фам. Тетерников) ФЕДОР КУЗЬМИЧ (1863–1927), русский поэт и писатель-символист.
Наследственность
«…Создается вполне законченное впечатление, что его мать была психически ненормальной». (Виленский, 2002, с. 274.)
Общая характеристика личности
«У Сологуба рано проявились выдающиеся способности, он хорошо и легко учился…Сологуб еще в детстве был очень замкнутым, отгороженным от других людей. С годами его замкнутость нарастала, все современники, знавшие Сологуба, отмечают, что, хотя-поэт участвовал в литературной и общественной жизни и был очень порядочным и благородным человеком, он всегда оставался незаметным, молчаливым, чопорным и скованным. Его называли “кирпич в сюртуке”, все говорят о его маскообразном, абсолютно невыразительном и даже бессмысленном лице… Все изложенной в сочетании с гениальной, но крайне аутистичной поэзией Сологуба позволяет высказать предположение о том, что он страдал вялотекущей шизофренией». (Там же, с. 275–276.)