Безумные
Шрифт:
— Ты же не Трусишка, правда, красавица? — протягивает мерзкий Саймон, пожирающий меня глазами.
Озадаченно гляжу на Илону, но она в ответ лишь едва заметно пожимает плечами, мол, таковы правила, милая.
– Необычная девочка трусит. Ничего удивительного. — Перевожу глаза на Макса. Засунув руки в карманы узких черных брюк, парень с вызовом глядит на меня. В его темных глазах, что почти пожирает маска, пробивается азартный огонек. Он узнал меня. Он помнит мое имя. Он назвал меня «необычной девочкой» как в ту ночь, в одной из подобных комнат. И сейчас одно из двух: либо он действительно не верит, что я смогу выполнить все задания,
Казалось бы, ситуация смешнее некуда: какой-то озабоченный псих приказывает мне обойти каждого мужика в комнате и прижаться к нему своей пятой точкой, чтобы стать полноценным игроком в «Слабо» и доказать всем, кто не верит в мою решительность и дерзость. И даже в эти абсурдные секунды моей жизни, застывшие от страха мысли, умудряются сделать тройное сальто назад и напомнить мне о маме с Мишей. О том, как каждый из них решал за меня даже самые простые проблемы, как я послушно отказывалась посещать танцевальные вечеринки, заменив их скучными походами в галереи и концерты с живой музыкой… Театральные постановки в кинотеатрах на оригинальном языке, выставки фотографий, картин… Каролина будет лучше вот так, а здесь вот так и не иначе! Что ты читаешь? Лучше возьми вот эту книгу! Почему вы не едете на выходные за город? Что? Много работы? Ты совершенно не уделяешь внимания своему мужчине! Боготвори его, а когда надо — потерпи…
Черт возьми, я выиграю, ведь практики у меня хоть отбавляй!
Закрываю глаза и резко выдыхаю. Потом медленно поднимаю веки и делаю два уверенных шага в сторону первого незнакомца. Он среднего роста, от него пахнет корицей и сигаретами, а маска на лице как будто из змеиной кожи. Молча поворачиваюсь к нему спиной и прижимаюсь к телу, что скрыто под темной рубашкой и джинсами. Сдерживаю проклятия и надеюсь, что это пряжка ремня так сильно упирается в мой кобчик.
— Время пошло! — объявляет радостным голосом Мэри. — Один!
— Фин, ты можешь пощупать красавицу, не стесняйся! — добавляет тот Саймон, оголив огромные зубы.
Боже, до чего же он омерзителен. Через три парня я должна буду коснуться и его. От этой мысли меня подташнивает.
— Десять! — продолжает считать Мэри, попивая ярко-красный коктейль. Все пялятся на нас с таким интересом, как будто вот-вот и мы начнем заниматься сексом… — Двадцать!
Будет глупо, если скажу этому Фину «спасибо, за то, что не лапал меня»? Поджимаю губы и молча подхожу ко второму парню. Мэри и Долорес хихикают между собой, две другие девушки, кажется, строят глазки Даниэлю, но он, словно каменная стена, остается непреклонным, а Илона спокойно стоит напротив и наблюдает за мной.
У второго парня имеется пивное брюшко (спасибо тебе, мягкое пузико!), что не дает возможности моей заднице коснуться мужских бедер. Его зовут Карл. Дальше настает очередь очень худого парня с огромной татуировкой на всю руку (во всяком случае, по локоть). На нем клетчатая рубашка с закатанными рукавами, черно-красная маска и длинные узкие пальцы, которые без промедления касаются моих оголенных плеч, когда я задеваю пятой точкой его бедра. Если бы я только знала, что за кошмарные игры ждут меня сегодня, то уж точно отказалась бы от сверкающей майки на тонких бретельках цвета ночного звездного неба и от юбки с высокой талией, вычерчивающей мои бедра, по которым сейчас проползают пальцы какого-то инопланетянина…
— Девятнадцать! Двадцать! — восклицает Долорес, хлопая в ладоши.
И вот, настало время сущего кошмара, что предстает передо мной во плоти лохматого коротышки с пугающей улыбкой и озабоченными глазами. Я медлю, не спешу добровольно отдать свое пусть и одетое тело в руки этого психа. Но одна из девушек, что секунду назад строила глазки Даниэлю, недовольно фыркает, мол, хватит резину тянуть, давай живее уже!
— А вот и я, — протягивает Ужасный Саймон и хватает меня за кисть. Я запинаюсь о собственную ногу и буквально ныряю в его мерзкие ручонки, что весьма небрежно разворачивают меня лицом к остальным участникам. — Ох, Кошечка! — забавляется он, держа свои потные (мне так кажется) ладони на моих бедрах. Ни за что больше не надену эту юбку. Никогда. Даже после стирки на ней останутся грязные следы этого извращенца. — Ох, сладенькая Кошечка!
— Фу, вот же извращенец! — смеется Мэри. — Неугомонный то какой!
За её спиной стоит тот самый Мистер Форд, что привел нас с Рейчел сюда. Безумно хочется заехать по его физиономии лопатой.
— Семь! Восемь! — считают хором все девушки, даже Илона.
Интересно, что сейчас написано на моем лице? Надеюсь, никому не придет в голову, что все это безобразие может мне понравится? Ведь это абсолютно не так. Я бы лучше в грязи искупалась или залезла бы на барную стойку, выкрикивая что-нибудь неприличное… Да что угодно, лишь бы эти гадкие ручонки не прикасались ко мне!
Какого черта Рейчел, что стоит за спиной у Фина, с такой бурной радостью посылает мне одобрительные кивки? Она что, в восторге от того, что видит? Пожалуй, необычное бы школьное сочинение получилось на свободную тему:
«Мои первые «Голубые Гавайи» или Ночь Извращенцев».
Я нервно сглатываю. Что-то твердое упирается в ягодицу, и я молю богиню справедливости, чтобы это оказалась всего лишь пряжка ремня. Всего лишь пряжка, что елозит по моей заднице вправо-влево…Всего лишь пряжка…
— Девятнадцать! Двадцать! Услышав заветное число, я тут же бросаюсь вперед, но эти чертовы ручонки не желают отпускать меня. Как будто намертво вцепились в мои бедра.
— Эй! — протестую я.
— Время вышло, Саймон! — напевает Мэри, покончив, наконец, с коктейлем. — Передай мою любимую Кошечку Крису!
Мне удается вырваться и на короткое мгновение мой взгляд встречается с внимательными глазами Макса. Его руки лениво сложены на груди, ноги на ширине плеч — поза ожидающего свой десерт мужчины.
Подхожу к высокому брюнету в темном пиджаке. Позади него стоит Моника, она как будто прячется от кого-то, голова и плечи опущены, но большие глаза реагируют на каждое движение поблизости.
Последующие двадцать секунд вблизи Криса и все того же неприступного Даниэля пролетают быстро. Эти парни не касаются меня, не говорят мне всякую мерзость, в отличие от Ужасного Саймона, и я безусловно благодарна им за проявленную холодность.
– Мерс, твоя очередь!
Кто?
Я хмурюсь, решив, что мне послышалось. Со вздохом подхожу к Максу и успеваю словить на себе его наблюдательный взгляд, от которого (боже правый!) необъяснимая вспышка взрывается в животе. Мне становится не по себе. Сглотнув, поворачиваюсь к нему спиной и осторожно касаюсь крепкого тела, скрытого под одеждой.