Безымянные могилы. Исповедь диверсанта. Италия

Дукас Даниэль

– Алло?

Тишина. Лишь едва заметный вздох на том конце провода, свидетельствующий о том, что человек хотел заговорить, но внезапно передумал.

– Говорите, вас не слышно!

Подождав еще несколько секунд и не услышав ответа, Эммануэль вернул трубку на место.

***

Покинув такси, Эммануэль, деланно сгорбившись и утопив крытую шляпой голову в высоком воротнике пальто, медленно прошел по каменной дорожке к дому Джошуа Чолера и скрылся за его дверью. Оказавшись внутри, он с удовольствием распрямился и потянул ноющие мышцы. Спектакль, в котором он играл роль своего усопшего коллеги пришлось разыгрывать от самой штаб-квартиры, на случай слежки. Повесив пальто

и шляпу на напольную вешалку, Эммануэль бросил пустой кожаный портфель поверх такого же, принадлежавшего Чолеру, в коридоре, прошел в ванную и аккуратно отклеил искусственные усики, любезно предоставленные ему штатным гримером на службе Моссад. Налив себе виски из личных запасов Джошуа Чолера, Эммануэль удобно расположился на диване в гостиной. Шторы были предусмотрительно задернуты, свет включен. Таким образом, у любого наблюдающего за домом создавалось впечатление, что хозяин проводит уютный вечер перед экраном своего телевизора. Эммануэль погрузился в мрачные размышления о том, что же здесь на самом деле произошло. Часы, с момента его прибытия в Лондон, неумолимо бежали вперед, тело Джошуа Чолера давно остыло, а вопросов, окружающих обстоятельства его смерти, лишь прибавлялось. Эммануэль нутром чуял, что здесь замешана коррупция высших чинов разведслужб. Но кто и каким интересом они руководствовались? Русские? Нет. С советским ГРУ у них были налажены более, чем теплые взаимоотношения. Четвертое управление на ближнем востоке не скрывало от Моссад своих интересов и не препятствовало их собственным. Кроме того, существовал взаимовыгодный обмен информацией, что нравилось далеко не всем, но на пользу шло очень многим. С первым управлением ГРУ, курирующим западную Европу, отношения Моссада складывались еще лучше. Каждая из сторон делала вид, что не замечает происков своих коллег из соседнего цеха, ясно сознавая, что оба управления преследуют, в сущности, одни и те же интересы на вверенной им территории. Штази? Разумно предположить, что им могло хватить наглости убрать агента Моссада, но с трудом верится, что хватило бы отваги. Если выяснится, что смерть Чолера их рук дело, отделаться несколькими трупами тех, кто шарил в его доме, им уже не удастся, на них спустят всех цепных псов Моссада и тогда соль на простыне покажется им дивным сном на пуховой перине в сравнении с тем, что будет им уготовано.

Эммануэль встал и прошел на кухню. Открыв морозильную камеру, нашел там формочку для приготовления льда и вытряхнул несколько кубиков в опустевший стакан. Снова наполнив его, он вернулся в комнату и закурил. Могут ли быть причастными МИ6? Если так, то опрометчиво и неразумно с их стороны встречать его в аэропорту и демонстрировать свою осведомленность раньше, чем им сообщили о факте смерти. Но откуда же, в противном случае, они могли получить эти сведения? Слежка? Черт возьми, либо присланный МИ6 водитель круглый идиот и струхнув взболтнул лишнего, либо Джошуа Чолер стал чертовски популярным.

Из тягостных и мучительно безрезультатных раздумий Эммануэля вывел звук робкого стука в дверь. На несколько секунд сердечный ритм участился из-за внезапного нарушения тишины, но тут же пришел в норму, стоило агенту сделать глубокий вдох. Ощущение собственного положения в пространстве стало объемным, слух обострился, готовый выхватывать из дальних уголков дома любые шорохи. Вытянув из наплечной кобуры кольт, Эммануэль опустил флажок предохранителя. Патрон уже был дослан в ствол, как того требовала старая привычка из соображений экономии времени. Медленно встав, Эммануэль, тихо ступая, прошел к двери, держась стены коридора. Положив палец на спусковой крючок и направив дуло на предполагаемого противника, Эммануэль опустил пистолет к поясу и свободной рукой открыл дверь, держась правой стороны. На пороге стояла женщина. В миг ясные голубые глаза расширились от страха.

– Даже не думай бежать. Посмотри вниз.

Женщина опустила взгляд и увидела направленный на нее пистолет.

– А теперь входи. Спокойно и без резких движений.

Пропустив гостью

внутрь, Эммануэль закрыл дверь.

– Пожалуйста, снимайте пальто и проходите в гостиную. Думаю, вы здесь не впервые, поэтому нет необходимости строить из себя святую невинность.

Оставшись в кремовом платье и остроносых туфлях на тонком каблуке, женщина проследовала за мужчиной и повинуясь жесту села на диван.

– Выпьете?

– Кто вы такой?

– Во-первых, вопросы задавать буду я. Во-вторых, спрашиваю еще раз – выпьете?

– Да, – согласилась женщина, после секундного раздумья.

Как ни странно, этот грозного вида чужак с оружием в руках не внушал ей ужаса. Его глаза были холодными, но в них не было жестокости. Оставив ее одну, он сходил на кухню и вернулся со стаканом. Пистолет уже вернулся в кобуру. Почти до краев заполнив сосуд янтарной жидкостью, он протянул его ей и вполоборота устроился на другом конце дивана.

– Кто вы? – отсалютовав ей, спросил он.

– Меня зовут Мария Лэрд.

– А настоящее имя?

Рука женщины задрожала и капли напитка упали на стройные, мускулистые ноги, затянутые в, телесного цвета, чулки.

– Лерер. Мария Лерер.

Мужчина тяжело вздохнул и потянулся к пачке сигарет на стеклянном столике перед ним.

– Что ж, это кое-что объясняет, – выдохнув дым, устало произнес он, испытав облегчение от мысли, что догадка о гомосексуализме Чолера больше не имеет права на жизнь.

– И давно вы знакомы с Джошуа?

– Откуда вам известно?

– Мария, пожалуйста.

Тон собеседника не располагал к препирательствам, и женщина сдалась, сделав внушительный глоток виски.

– Со времен войны. Мы познакомились с ним в оккупированной части Италии. Я служила его секретарем.

– Продолжайте.

– Мы полюбили друг друга и начали встречаться. Тогда это было безопасно и ни у кого не вызывало вопросов. Но весной 45-ого, администрация оккупантов, чье положение в тот момент и без того было до крайности шатким из-за массового убийства немецких военных занимавших высокие должности, содрогнулась от известия о пропаже Паволини. Снова возникли подозрения в нечистоплотности чиновников и началась чистка. Кроме того, действия союзных войск не оставляли надежд на спасение всех связанных с нацистами. Тогда-то, Джошуа и предложил бежать вместе с ним, и я согласилась. О том, кто он, я узнала задолго до этого.

– Как вы оказались здесь?

– Все устроил Джошуа. В детали он меня не посвящал, а я не задавала вопросов понимая, какую ношу он взвалил на свои плечи, совершив предательство перед лицом своих соотечественников.

– Что у вас с рукой?

Женщина бросила мимолетный взгляд на пустое место, где еще месяц назад располагался безымянный палец.

– Прежде, вы должны сказать мне кто вы такой.

– Я очень старый друг Джошуа. Мы знали друг друга еще до войны. Он был моим учителем.

– Но что вы делаете в его доме и где он сам? – всхлипнув, предвидя худший ответ из возможных, спросила женщина.

– Расследую обстоятельства его смерти.

Плечи женщины затряслись и по щекам потекли горячие слезы. Она опустила голову в беззвучных рыданиях, спрятав лицо под копной рассыпавшихся светлых волос. Так продолжалось несколько минут. Сделав пару глубоких вдохов, женщина разом опорожнила стакан и молча ушла в ванную комнату. Приведя себя в порядок, она вернулась, держась достойно, учитывая свалившиеся на нее трагические новости. Лишь покрасневшие глаза и слегка припухшие веки выдавали ее недавнее состояние.

– Окажите любезность.

Мария протянула Эммануэлю свой стакан и в нем бодро звякнули не успевшие растаять кубики льда. Взяв вновь наполненный стакан и сделав глоток, женщина потянулась к сумочке.

– Я достану сигареты, – озвучила она свои действия.

Эммануэль едва заметно улыбнулся.

– Жизнь с Джошуа кое-чему научила вас, не так ли?

– Да, – гордо вскинув голову, ответила женщина, – он любил повторять, что привычки, приобретенные на войне, мирным временем не подтачиваются.