Безымянные могилы. Исповедь диверсанта. Италия
Шрифт:
– Думаю нам пора двигаться, – произнес Эммануэль, отодвинув занавеску и скользнув взглядом по улице. – Вы готовы? – спросил он вперившуюся в него взглядом Марию.
– Полагаю, у меня нет выбора.
– Верно. Я вызову такси. Собирайтесь.
Через десять минут Мария Лэрд и Эммануэль Стирис, снова под личиной Джошуа Чолера, сели в такси и начали свой замысловатый путь к дому первой по ночным улицам Лондона.
Глава 4
Тишина спального района умеренно зажиточного класса Лондона внушала ложное спокойствие и нагоняла сонливость. В тщетном
Едва закрыв за собой дверь, Мария начала не спеша выполнять инструкции данные ей Эммануэлем.
– Самое главное, – сказал он ей между поездками на такси, – едва войдя в дом, ведите себя естественно, на случай, если они уже поджидают вас внутри.
– Но как тогда, не увидев их появления снаружи, вы поймете, что я в опасности?
– Никак. Разве что, вы поднимите шум, а этого делать ни в коем случае нельзя. Вы сказали, что в первый раз они проникли в дом через окно первого этажа.
– Наверное. Я забыла его закрыть, а прочих следов взлома не обнаружила.
– Сегодня вы откроете его намеренно, но воспользуюсь им я.
– Почему бы вам не войти вместе со мной, вы ведь не зря снова вырядились в это? Соседи не раз видели Джошуа входящим ко мне и новое его появление не вызовет подозрений.
– Во-первых, этот маскарад не для ваших соседей, а для смотрящих за домом Джошуа. А во-вторых, если наши друзья увидят, что вы не одна, это может вспугнуть их.
Страх так и подмывал Марию еще поспорить, но не найдя аргументов в свою пользу, она замолчала, поджав губы.
Распахнув окно в гостевой спальне, Мария погасила свет в комнате и поднялась на второй этаж. Скинув с себя влажную от дождя одежду, она шагнула в ванную и стала под струи горячей воды. Страх оказаться застигнутой голышом двумя маньяками не отпускал ее, и она все время повторяла про себя слова, сказанные ей Эммануэлем на прощание – «Я буду рядом. Я не дам им снова напасть на вас».
Прикрыв голову кожаным портфелем, улицу спешно пересекал мужчина. Его глаза бегали во всех направлениях в поиске потенциальной угрозы. Через несколько секунд он скрылся в зарослях живой изгороди. Любой, кто мог его видеть подумал бы, что человек спешит домой самым коротким из возможных путей. Спустя несколько минут ожидания и напряжения слуха под окном, куда скупой лунный свет не проникал благодаря тени массива соседнего дома, мужчина бесшумно забрался в дом, скинул пальто и протерев его изнанкой влажный след своего вторжения под окном, нырнул под кровать и принялся ждать.
Выйдя из ванной и ощущая все возрастающее напряжение, граничащее с ужасом, Мария плотно закуталась в махровый халат и присела на краешек двуспальной кровати. Ее начало трясти от домыслов о том, что может произойти, если Эммануэль ошибся в своих расчетах.
– А что, если в этот раз они решат попасть внутрь другим способом? – обеспокоенно спросила Мария, когда они в последний раз вышли из такси и вместе направились в сторону ее дома, до которого оставался целый квартал пути.
– Вы сказали, что ваш дом угловой, а это значит, что обзорная сторона является неприступной, парадный вход очевидно тоже, над дверью черного хода горит фонарь и лишь одна сторона оставляет возможность
«Звучит логично», – думала Мария, теребя поясок халата, – «но отнюдь не успокаивающе, когда на кону стоят конечности». Взглянув на изуродованную руку, Мария печально вздохнула и подавила в себе желание расплакаться. Все, чего ей сейчас хотелось, это утонуть в объятиях теплого одеяла и забыться крепким сном. «За что мне эта горькая участь»? – не впервые задалась она вопросом. Да, она состояла на службе в канцелярии фюрера, но никогда и никоим образом не была причастной к тем зверствам, что творили нацисты. Она просто занималась отправкой и распределением почты или исполнением мелких поручений. В том числе, благодаря ей, как она много позже, уже в послевоенные годы, узнала, с лица земли исчез этот мерзкий ублюдок Паволини. А теперь эти проклятые садисты… Мария всхлипнула и промокнула воротником халата подступившие слезы. На лестнице послышался шорох шагов по ступеням устланным ковром. У женщины перехватило дыхание, и она с ногами забралась на кровать, в, так свойственной детям, манере искать спасения в складках ее одеяла.
Его глаза уже давно привыкли к мраку, царившему в гостевой спальне, когда за окном зазвучали чавкающие по влажному газону шаги и Эммануэль, лишь внутренне подобрался и крепче сжал рукоять ножа, чье лезвие пикой вырастало из кулака. Двое мужчин забрались в дом и, не особо заботясь о производимом их поступью шуме, вышли за дверь спальни. Эммануэль выкатился из-под кровати и, следом за гостями, скользнул в темноту дома. Один из них сразу направился к лестнице, ведущей на второй этаж, другой ушел в противоположном направлении, намереваясь, видимо, присоединиться к своему напарнику сделав обход кухни, столовой и гостиной. Это означало, что в распоряжении Эммануэля не больше одной минуты прежде, чем первый мужчина доберется до комнаты Марии. Предусмотрительно скинув ботинки в спальне, Эммануэль бесшумно засеменил в глубину дома. Пересекая старомодно обставленную кухню, он схватил разделочный нож и сунул его в карман брюк. Непрошеный гость двигался быстро и лишь на выходе из столовой, ведущем к парадному входу в дом, Эммануэль, не создавая лишнего шума, смог настичь его.
Обернувшись на шелест шагов, уверенный в отсутствии в доме посторонних, вторженец в удивлении округлил глаза. Этого секундного замешательства Эммануэлю было достаточно, чтобы распрямившейся пружиной выбросить вперед руку. Лезвие вошло в горло противника, перерезав голосовые связки и Эммануэль ощутил, как горячая кровь заструилась по его пальцам. Свободной рукой обхватив затылок мужчины, он втянул его в столовую и уложил на кафельный пол. Растерянный взгляд умирающего стремительно угасал и спустя несколько мгновений он уже потерял сознание в следствие тяжелейшего травматического шока. Эммануэль небрежно махнул рукой, стряхнув кровь на тело и, минуя гостиную, двинулся к лестнице на второй этаж.
Панический страх захлестнул женщину, когда дверь ее спальни распахнулась и в комнату, хозяйской походкой, вошел человек лишивший ее пальца. В памяти вспыхнуло уродливое мясистое лицо с обнаженными в улыбке, неестественно большими, желтыми зубами. И вот теперь его лицо снова исказила эта жестокая, кровожадная гримаса.
– Неужто это все для меня? – плотоядным голосом спросил он, приближаясь к кровати.
У Марии перехватило дыхание. Она заметила движение позади своего мучителя, но, словно загипнотизированная, была не в силах оторвать от него взгляд.