Беззвёздная дорога
Шрифт:
— Нет, — сказал Маэдрос. — Тебе там очень не понравится. Мне кажется, лучше пусть на этот раз я окажусь отважней тебя. — Он взглянул на волшебника. — Это правильно?
— А ты сам что думаешь? — сказал волшебник.
— Это мне мало чем поможет.
— Если быть точным, то я не помогаю, и я никогда не отвечаю на вопросы, на которые мой собеседник может ответить сам. Это правильно? Ты должен знать — а если ты ничего не знаешь, то попробуй хоть что-нибудь узнать!
— Это правильно, — сказал Маэдрос. — По крайней мере, я так думаю. — Он подошёл и взял Фингона за руку,
Волшебник опять уселся на свой холмик со своей хоббичьей трубкой. Кажется, он собрался ещё здесь посидеть. Фингон и Маэдрос посмотрели на зелёную дорогу.
— Мне страшно, — сказал Маэдрос.
— Всё будет не так плохо, — сказал Фингон. — Они будут рады тебя видеть.
— Да неужели.
— Ну кое-кто, — признал Фингон, но при этом он сжал руку Маэдроса. — Пойдём домой.
Маэдрос глубоко вздохнул.
— Пойдём домой.
***
Не больше чем в сотне ярдов от зелёной дороги их прекрасная тропа вышла на низкую лужайку. Фингон удивлённо посмотрел вперёд. Перед ними было двое врат: одни — врата Лориэна из отполированной слоновой кости.
— А я думал, они затонули! — сказал Фингон.
И рядом с вратами из слоновой кости стояли другие, гораздо более тёмные. Может быть, они тоже были сделаны из слоновой кости — но эта кость была старой и выцветшей. Может быть, это был рог — а может быть, и просто кость. На врата Лориэна было приятно смотреть: они были изящно сработаны и покрыты изящной витой резьбой. Но те врата, что хранил его брат, были простыми — и очень мрачными. Фингон растерянно переводил взгляд с одних на другие.
— Куда же мы пойдём? — сказал Маэдрос. Голос его был твёрд, но Фингон чувствовал, что внутренне он весь дрожит.
Фингон покачал головой. Он и сам не знал. Врата из слоновой кости, подумал он. Врата Лориэна? Лориэн отправил его в этот путь: он предупредил его не сходить с этого пути и, кроме того, одарил его прекрасными дарами. Хотя арфа принадлежала самому Фингону, он оставил и кинжал, и лук там, в Средиземье, и владел он ими только в своей памяти. А верёвку он вообще никогда раньше не видел. Он за многое должен был поблагодарить Повелителя Снов. И Ирмо был добр: он был печален, а не суров — супруг нежной Эстэ.
Но, наверное, суда Мандоса избежать было нельзя.
Фингон глубоко задумался.
Потом он сказал:
— О!
— Что? — сказал Маэдрос.
Фингон улыбнулся ему.
— Ты был прав, — сказал он. — Пути назад нет. Каждый раз, когда я пытался идти назад, что-то шло не так. Это должны быть тёмные врата.
— Ты уверен? — спросил Маэдрос.
— Уверен! — Он потянул Маэдроса за собой. Портал выглядел пугающе, но страх наводило его величие, а не какое-либо зло. — Ты готов? — сказал Фингон.
— Нет! — сказал Маэдрос.
Фингон засмеялся и потащил его вперёд. Когда они подошли ближе к вратам, он услышал какой-то звук — как будто где-то лилась вода. И в самый последний момент, переступая тёмный порог, не выпуская руки Маэдроса из своей, он захотел обернуться и посмотреть — кого же ждёт там волшебник с звёздным фиалом в руке. Но вообще-то, подумал он, лучше не смотреть.
Комментарий к Глава 8
Ещё раз большое спасибо ilman lintu: последняя глава (9), скорее всего, будет в выходные :)
========== Глава 9 ==========
Фингон очнулся — и тут же плотно зажмурил глаза, потому что в них светило что-то слишком яркое. Он чувствовал, будто весь закоченел, а на ногах у него лежало что-то тяжёлое. Дурной сон и ужасное пробуждение — подумал он: и какой же странный сон ему приснился!
Затем он вспомнил о тёмных вратах.
Он тут же распахнул глаза. Он лежал на покрове из трав под сенью рощи на Лореллине — острове Эстэ. То невероятно яркое нечто, что светило ему в глаза, оказалось Солнцем, и на самом деле его свет туманно просачивался через зелёные листья у него над головой; лишь то тут, то там яркий лучик озарял плавающую в воздухе пыльцу — но для Фингона, глаза которого уже привыкли к тьме за пределами Мира, всё это казалось самым ярким из того, что он когда-либо видел. Как же это необыкновенно, когда есть Солнце!
Голова Маэдроса покоилась у Фингона на коленях. Выглядел он так же, как когда в последний раз Фингон смотрел на него по другую сторону врат: тощий, потрёпанный, босой, с седыми прядями в запутанных волосах; старые шрамы были хорошо видны под тряпками, в которые превратилась его одежда. Он свернулся клубочком, став таким маленьким, как только мог, спрятав лицо в сложенных руках. Фингон положил руку ему на плечо, и почувствовал, как тот дрожит. Маэдрос уже проснулся. Но он не двигался. Фингон подумал — нет, только не это!
— Маэдрос! — сказал он, и сказал бы больше, но внезапно им овладел какой-то почтительный страх. Он почувствовал, что находится в присутствии одного из Валар, и замолк.
Из воздуха и пятен солнечного света соткался мягко сияющий облик. Над ними стояла Эстэ, Целительница, вся облачённая в серое: её редко видели гуляющей днём.
— Ты проснулся! — радостно сказала она. Но она внезапно замолкла, увидев, что он не один. Тогда Фингон увидел нечто, что видели лишь очень немногие: одна из Королев Валар глядела на них, вытаращив глаза и в ужасе прикрыв рот рукою.
Но Маэдрос всё дрожал и не двигался. Фингон мог чувствовать, как же ему страшно. Он безмолвно взглянул на Эстэ и ещё крепче сжал плечо Маэдроса, пытаясь успокоить его. Суд будет — он это знал; он должен быть. Но теперь?.. Здесь?
— О смельчак! — наконец, сказала Эстэ и улыбнулась. — Нечасто совершаются такие деяния. И ты готов защищать его даже от меня? В этом нет нужды. Никто из страдающих не должен меня бояться — хотя меня боятся многие. — Она преклонила колена в траве. — Маэдрос, — сказала она, — подними глаза! Это не так больно, как ты думаешь. Смотри, сын Феанора. Уже утро!