Библиотека Дон Кихота
Шрифт:
И тогда из репродукторов донесся голос. Это был доцент Сторожев. Стелла уговорила филолога принять участие в шоу:
«Вся общественная жизнь человеческих коллективов протекает под знаком массовых психозов и массовых психопатий, — срывающимся от волнения голосом начал читать свой текст доцент. — Чем интенсивнее бьет ключ общественной жизни, тем чаще и глубже охватывают ее коллективные безумия. Одна психическая эпидемия сменяется другой. И так длится без конца! Безумная страсть к кровавым зрелищам лежит в самой природе человека. Какой популярностью у римского народа пользовались цирковые зрелища с дикими боями со
Свет в зале резко погас. Освещенной осталась лишь арена. Затем и арена утонула во мраке, и в беспорядке заходили лучи прожектора. Львам это не понравилось. Они принялись рычать. Бросаться на железную клетку. Каждый почувствовал себя совершенно беззащитным в этом хаосе света, тьмы, рева, беззащитным перед необузданной властью дикой природы. Раздался душераздирающий женский визг. Не понятно было, откуда он доносится: из зала или с арены. Словно цепная реакция, женский визг распространился по всему цирку. Визжать женщинам понравилось, и они дали себе полную волю.
— Прекратите! — рявкнула Примадонна из своей ложи. Но ее никто не услышал, и бабоньки продолжали вразнобой повизгивать, кто во что горазд.
Тут еще раз затряслась железная решетка. Это жалкое препятствие, защищающее зрителей, казалось, может рухнуть в любой момент.
— Ой! — раздалось в зале. — Да они нас всех сожрут!
Начали дружно вскакивать с мест. Решетка пошла ходить ходуном. Вновь раздался рев!
Звездам преподносили высший образец reality-show.
Звукооператор давал фонограмму диких саванн, словно улавливая настроение и страхи толпы, словно дирижируя женскими испуганными возгласами. Звездами манипулировали, как хотели, манипулировали теми, кто сам мог управлять бесчисленными массами.
Когда свет вновь вернулся, то львов за оградой уже давным-давно не было, а в песке и опилках лежали окровавленные куски человеческих тел.
Толпа дружно ахнула.
Кто-то упал в обморок.
Кто-то застрял у самого входа.
Но уйти так никто и не решился: каждого удерживала какая-то сила. Вид крови привлекал к себе.
Всех снедало любопытство.
Тела и кровь были, разумеется, бутафорскими, но сделанные столь искусно, что толпа звезд невольно разразилась дружными аплодисментами, когда одна мертвая голова вдруг начала кривляться и хлопать глазами. Другие же головы ни чем таким не хлопали, потому что оказались восковыми.
На трюк попались все без исключения.
Спецэффекты пришлось заказывать по высшему разряду. «Палимпсест» не скупился. Из случившегося с Грузинчиком хотели выжать по максимуму.
«Вся интеллектуальная и социальная жизнь человеческих сообществ проходит под знаком эпидемий, — под аплодисменты вновь продолжил читать свой текст диктор, когда взволнованная публика смогла слегка успокоиться после первого пережитого ею шока. — Эпидемия не исключение, а общее правило, почти не имеющее исключений.
Возьмем, к примеру, так всех увлекшее членовредительство. Эта эпидемия относится к разряду интеро-сексуальных и подобна самобичеванию.
Сейчас мы вам продемонстрируем, что имеется в виду.»
— Удалось! Удалось! — радостно заорал Леонид Прокопич, развалившись в кресле директора цирка. Он следил за представлением по специально установленному монитору. — Забрало, ей-богу, забрало. Зацепило, даже звезд зацепило!
А на арене вновь под соответствующее музыкальное сопровождение (неизменная прерывистая барабанная дробь, как перед смертельно опасным трюком где-нибудь под самым куполом) начали появляться артисты. Среди них были замечены и дети. Ими оказались воспитанники циркового училища. Небольшая толпа, включая и женщин, сбросила с себя накидки и предстала перед публикой по пояс голой.
Теперь ахнула мужская половина собравшихся. Груди циркачек оказались весьма впечатляющими.
Раздались громкие аплодисменты.
Голова же, зарытая в песке, продолжала по-прежнему хлопать ресницами и тупо улыбаться, напряженно оглядываясь по сторонам. Слишком много ног оказалось поблизости. Кто-то впопыхах чуть не наступил на этот моргающий предмет. В руках у каждого была плеть. Издавая какие-то возгласы, похожие на молитвы, собравшиеся приступили к самобичеванию. И делали они это так искусно, с такой достоверностью, что не поверить им было нельзя. По спинам побежала бутафорская кровь, которая на расстоянии мало чем отличалась от настоящей. В каждый кнут был вставлен электронный заряд, обильно выплескивающий кровь при любом даже слабом соприкосновении с телом. Такие плети стоили немало и раздавались артистам чуть ли не под расписку.
Некоторые из звезд с полным пониманием отнеслись к этому зрелищу. Они явно не понаслышке знали кое-что о флагелляции. И, закусив губы, с содроганием и наслаждением следили за каждым взмахом кнута.
Голос доцента продолжил свой рассказ, соответствующий жанру ужаса: «Первое известное истории шествие самобичевателей относится к 1260 году.
Оно возникло в Италии во время междоусобных войн императора и папы римского.»
На арене появилось два вольтижировщика на великолепных рысаках. Один в императорской короне, а другой — в папской митре. Они принялись кружить вокруг арены, а затем встали на седло, демонстрируя всем свое умение. Публика ахала каждый раз, когда копыто одной из лошадей чуть не опускалось на зарытую в песок живую голову. Мертвые же, восковые головы трескались под копытами лошадей, и из них фонтаном брызгали кровь и мозги, разумеется, все сплошь бутафорское.
Закопанной живой голове явно не понравились эти трюки с мозгами, и она начала орать.
Публика стала теряться в догадках: понарошку все это или всерьез?
На живом, а не восковом лице изобразился неподдельный ужас. Страсти накалились до предела.
— С головой кто трюк придумал? — поинтересовался Прокопич.
— Это циркачи таким образом решили какого-то штрафника проучить немного, — отрапортовала Стелла.
— А ничего. Убедительно. Главное публику цепляет, — одобрил владелец «Палимпсеста».
«Продолжались эти эпидемии вплоть до XVI века, — все не унимался Сторожев, перекрывая своим голосом вопли несчастного, зарытого в песок по самую голову человека. — К этому же типу можно отнести и эпидемию самоуничтожения.»
Массовка на арене мгновенно поменялась, иллюстрируя текст новой весьма выразительной пантомимой. Человека, изображавшего зарытую голову, вынули, наконец, из специально приготовленной для этого трюка ямы. Публика взорвалась аплодисментами. У героя было отчетливо видно темное мокрое пятно между ног. Но над этим обстоятельством никому не хотелось смеяться.