Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 1
Шрифт:
– Благодарю вас от всей души!
– горячо сказал он Шамфору.
– За все необычайное, что вы сказали мне! И за то, что вы сами же вернули меня к красоте реального мира…
– Вы романтик, дорогой мой, - сказал Шамфор.
– Впрочем, не будь вы романтиком, лаборатория Лорана привела бы вас в ужас…
– …Да, Луиза сказала мне.
– Пейронель не глядел на Раймона.
– Она привыкла говорить мне все…
Раймон кашлянул. Он не знал, что ответить. Пейронель надолго замолчал. Он, фыркая, подпиливал
– Видите ли, я старый чудак, - заговорил он наконец.
– Я так смотрю на эти вещи: если уж ты выбрал себе жену или мужа, то не бросай их, по крайней мере, в беде. Подожди, пока человек выкарабкается…
– Луиза думает так же… - смущенно сказал Раймон.
– Я знаю. А вы?
– Пейронель впервые поглядел на него.
– Какого вы мнения по этому поводу?
– При всех условиях воля Луизы для меня закон.
– Раймон вовсе не был уверен, что именно так надо отвечать.
Пейронель засопел и стал разглядывать свой ноготь. Вошла Катрин, доложила, что все уже собрались на совещание. Пейронель, кряхтя, поднялся.
– Неудачно вы пришли… ну-ну, я понимаю, что вам трудно вырваться. Поговорим в другой раз, ничего…
Он подошел к Раймону, взял его за плечи, повернул лицом к свету; Раймон увидел прямо перед собой выпуклые глаза с желтоватыми белками в густой сети кровянистых жилок. Глаза были печальными и мудрыми - Раймон никогда не видел в них такого выражения. Ему стало не по себе.
– А вы-то любите ее?
– Пейронель продолжал глядеть Раймону прямо в глаза.
– Ну, по совести?
– По совести… не знаю!
– выпалил вдруг Раймон.
Он сейчас же испугался своей откровенности. Но Пейронель вздохнул с облегчением, и лицо его немного прояснилось.
– Ну, вы, по крайней мере, не врете, - сказал он.
Профессор Лоран осторожно приподнял край бинта на лбу Франсуа, у границы волос.
– Приживление, кажется, идет нормально, - сказал он.
– Можно снимать бинты. Дальше обойдемся одним Бисти-3. Глаза пока не разбинтовывать. Раньше надо будет задернуть темные шторы.
Он опустился в кресло, тяжело дыша. Мишель взял его за руку.
– Раньше я сделаю вам укол, - произнес он с неудовольствием.
– Вы никак не можете оправиться после операции. Еще бы, три часа на ногах, такая напряженная работа в вашем состоянии.
– Мишель, ты начинаешь ворчать, как старая нянька, - слабым голосом сказал профессор Лоран.
– Дюкло сделает мне укол, а ты займись Франсуа.
Сквозь плотно задернутые темно-зеленые шторы струился неясный, сумеречный свет. На глазах Франсуа еще белела повязка, но лицо и шея были разбинтованы.
– Франсуа, попробуй говорить, - сказал профессор Лоран.
– Как ты себя чувствуешь?
Горло Франсуа напряженно задвигалось, губы открылись.
– Хо-ро-шо, - сказал он
– Хо-ро-шо. Я рад, что могу го-во-рить.
Голос у него был чуть глуховатый, приятного низкого тембра.
– Пока довольно, молчи, - сказал профессор Лоран.
– Сейчас мы проверим, как у тебя с глазами. Мишель, сними повязку. Видишь что-нибудь, Франсуа? Глаза не болят?
– Вижу все, - медленно проговорил Франсуа.
– Так же, как раньше. Глаза не болят.
– Дюкло, включите за моей ширмой лампу. Теперь как, Франсуа? Почему ты жмуришься?
– Ни-чего, я уже привык. Все хорошо. Спа-сибо. Я очень рад!
– Он улыбнулся.
– Тебе не больно улыбаться?
– Немного больно.
– Не двигай мускулами лица. Старайся сегодня больше не разговаривать. Будешь лежать до завтра. Глаза мы тебе опять завяжем. Завтра все будет уже в порядке.
– Я хочу посмотреть свое лицо, - сказал Франсуа.
– Пожалуйста.
– Лучше бы завтра… Впрочем, дайте ему зеркало, Дюкло.
Франсуа долго рассматривал свое лицо в тусклом свете лампочки из-за ширмы. Лицо было смуглое, с крупными, правильными, чуть грубоватыми чертами.
– Это хорошее лицо. Спасибо.
– Он отдал зеркало Альберу и лег, подставив голову ловким рукам Мишеля.
Профессор Лоран тяжело опустился в кресло. Он задыхался.
– Что с вами?
– Альбер тревожно глядел на него.
– Ничего. Теперь уже скоро, - тихо сказал профессор Лоран, силясь улыбнуться.
– Через неделю можно будет демонстрировать Мишеля и Франсуа. Потом я лягу в клинику… если вы обещаете… - Он вдруг замолчал и начал неловко сползать набок, полулежа в кресле.
– Мишель!
– вскрикнул Альбер.
Мишель быстро подошел, взглянул на профессора и кинулся за шприцем.
Профессор Лоран вскоре открыл глаза, но был слишком слаб, чтоб говорить. Мишель и Альбер перенесли его на кушетку, укрыли пледом. Альбер отдернул темные шторы, в окно хлынул веселый солнечный свет, и стало страшно смотреть на лицо профессора Лорана - синее, осунувшееся, с запавшими глазами.
– Что с ним, Мишель?
– шепотом спросил Альбер, подойдя к столику, где Мишель снова кипятил шприц.
По белому, безжизненно правильному лицу Мишеля скользнула горькая гримаса.
– Я ведь предупреждал профессора.
– Мишель покачал головой.
– Эта операция была ему не по силам. Он не должен был…
– Что же теперь делать?
– прервал его Альбер.
– Вы сможете хотя бы вывести его из этого состояния?
– Постараюсь, - сказал Мишель, наполняя шприц.
– А может, вызвать врача?
– спросил Альбер.
– Профессора можно снести вниз, там его и осмотрят.
– Запрещаю, - тихо, но внятно проговорил профессор Лоран.
– Категорически запрещаю, слышите?