Библиотекарь
Шрифт:
Она благоговейно осязала полиграфическое чудо, а я на все лады пересказывал подробности своей неудачи. Так попросила Маргарита Тихоновна. Ей казалось, что я просто не заметил Смысла или не придал ему значения:
– Он слишком велик и слишком сложен, чтобы выплеснуться целиком, – Маргарита Тихоновна упрямо качнула головой. – Но Смысл ищет пути воплощения, облекает себя в те минимальные сжатые формы, в зародыши смысла, из которых он позже воспроизведет себя в полном объеме! Ты же знаешь, всякий, кто читает Книгу Памяти, получает свое индивидуальное прошлое. Значит,
– Словосочетание «Неусыпаемая Псалтырь» мне ничего не проясняет! Случайный оксюморон – деревянная вода, ледяной кипяток!
– Смысл до времени пребывает в состоянии спячки, – терпеливо убеждала Маргарита Тихоновна. – При благоприятных условиях он сразу же раскроется, вот увидишь!
– А не проще ли вам самой прочесть Книгу Смысла, Маргарита Тихоновна? – предложил я.
Она неуверенно потянулась за Книгой, потом вдруг одернула руку и виновато улыбнулась:
– Боязно…
– Берите, Маргарита Тихоновна, – настаивал я. – Вы справитесь лучше меня.
– Думаешь? – она помолчала, вздохнула, словно приняла нелегкое решение. – Так тому и быть.
– А с ребятами что? – задал я наболевший вопрос. – Надо бы сказать им про Книгу, а то нехорошо как-то получается…
– Ты говоришь весьма неуверенно, – проницательно заметила Маргарита Тихоновна. – Тебе кажется, что широнинцы не совсем уравновешены, а излишний ажиотаж внутри читальни только навредит. Я правильно тебя поняла?
Я кивнул, хотя формулировка Маргариты Тихоновны не вполне соответствовала моим чувствам.
– Успокойся, Алексей, мы не утаиваем Книгу, мы приберегаем ее. Точно козырный туз в рукаве. – Она бережно завернула «Думу…» в газету и уложила сверток на дно сумки.
Я, честно говоря, предполагал, что Маргарита Тихоновна останется читать у меня, а когда сообразил, что она собирается, уже постеснялся возражать. Какая разница, где будет Книга? Без нее даже спокойней.
– Уходите? – на всякий случай уточнил я. – Рискованно же одной, Маргарита Тихоновна. Мало ли что случиться может.
– Да кому я нужна, старая, больная тетка?! И какие могут у меня быть в сумке ценности, кроме сотни рублей, половинки «Бородинского» и валидола? – Маргарита Тихоновна засмеялась.
– Давайте я с вами проедусь…
– Не стоит, Алексей, я прекрасно обойдусь без провожатых, – Маргарита Тихоновна торопливо отмахнулась. – А вот ты лучше сиди дома и носа лишний раз не высовывай. Вполне возможно, за читальней следят. Если тебя увидят со мной, могут подумать, что Книга Памяти без присмотра…
– Тем более никуда не отпущу вас…
– Вот еще глупости! – в голосе Маргариты Тихоновны впервые прозвучали стальные нотки, впрочем мгновенно заглохшие. – Ладно, поскольку у нас в читальне денег куры не клюют, вызовем на дом такси. Гулять так гулять!
Минут через пятнадцать перезвонила женщина-диспетчер и равнодушно сообщила, что такси у подъезда. Я на всякий случай уточнил еще и номер машины.
Эти предосторожности были излишними. Во дворе для вражеской засады было слишком светло
Я расплатился с водителем. Маргарита Тихоновна уселась на переднее кресло, поставила сумку на колени и подмигнула мне на прощание.
Вернувшись, я позвонил Луцису:
– Привет, Денис, – бодро сказал я. – Ну, рассказывай, как вы там. Все в порядке?
– Рад тебя слышать, – отозвался Луцис. – Мы, между прочим, уже волновались, – добавил он с легким укором. – Маргарита Тихоновна предупредила, чтоб лишний раз тебя не беспокоили, что ты занят очень важным делом…
– Интересно, каким?
– Послушай, Алексей, – примирительно сказал Луцис, – только не злись, пожалуйста. Я знаю, Маргарита Тихоновна обещала тебе, что будет молчать. Не обижайся, просто у нас в читальне нет секретов. В конце концов, этот переезд по-любому пришлось бы вынести на общее обсуждение. Но я тебе заранее скажу – наш побег ничего не решит. Ну, оттянет проблему на время…
– Какой побег? – ошалело переспросил я.
– Который ты планируешь, – нетерпеливо пояснил Луцис. – Я ведь понимаю, ты хочешь, как лучше. Книгу со дня на день экспроприируют, а отстоять ее мы не сможем, и самое разумное – бегство… Но Совет нас все равно разыщет. Через месяц или год. Наш дом здесь, а жить, как предлагает Маргарита Тихоновна, общиной в заброшенной деревне где-то под Челябинском – это абсурд. Мы же не старообрядцы… Ты не согласен?
– Согласен, – я перевел дух. – Денис, я спросить хотел. Ты случайно не в курсе, что означает «Неусыпаемая Псалтырь»?
– Еще раз первое слово…
– Не-у-сы-па-е-ма-я, – раздельно произнес я.
Луцис задумался: – Ну с Псалтырью понятно – сборник псалмов из Библии. Используется в христианском богослужении, как и Евангелие. Над мертвыми читают Псалтырь… Но я вообще-то далек от религии. А почему ты спрашиваешь?
– Наверное я что-то напутал. Забудь.
– А насчет общего собрания? – спросил Луцис.
– Не знаю, может, на днях проведем.
– Хорошо… – Луцис замялся, – только ты уж не выдавай меня Маргарите Тихоновне, что про переезд рассказал. Ладно?
– Само собой, – пообещал я.
Остаток вечера я ждал звонка от Маргариты Тихоновны, но позвонил Луцис.
– Алексей, ты не ошибся. Неусыпаемая Псалтырь существует. У меня тут Гриша был, он мне объяснил, я даже на бумажку записал. Псалтырь читается изо дня в день, из года в год, без перерыва. Один чтец сменяет другого, причем лучше всего это делать внахлест, чтобы не возникало пауз, потому что в эти паузы, как в щели, может пролезть дьявол…