Библиотекарша
Шрифт:
– Ника!
– охнула Лиля.
– А что? Сатир и есть. На летучках всех баб глазами раздевает, да только кому такой, пузатый и кривоногий, нужен? Только Даше-Глаше и только за тысячу в час. Блин!
– Ника снова пнула камешек.
– Еще пишут: "Любовь, 24 часа, 1000 р. в час". Хоть бы уж слово "любовь" не поганили, писали бы честно...
– и Ника произнесла крепкое словцо, более грубо характеризующее то, что предлагают за тысячу рублей девушки на тротуарах.
– Ну ты даешь!
– прыснула Лиля.
– Ты же со мной согласна, Лилька, что любовь за тысячу в час не продается? О настоящей любви пишут книги, которые читают через века,
– Так ты из-за этого на взводе?
– Пожалуй, - признала Ника.
– После Марии Кюри, Софьи Ковалевской, Жорж Санд, Симоны де Бовуар, Валентины Терешковой и прочих остаются еще мужики, которые видят в женщинах только объект для удовольствия или живой товар. Тьфу!
– "Я любви искала и не нашла, теперь буду искать золота, - процитировала Лиля.
– На меня смотрели и смотрят, как на забаву. Я - вещь! Вот слово для меня и найдено!".
– Ну нет, я не Лариса Дмитриевна, - спешно перебила ее Ника, - слава Богу, розовые очки я давно сняла и не буду сходить с ума от любви к эгоисту-мажору... О, ты уже и замок на калитке заменила? И когда только успеваешь?
– Антон помогает, у него отпуск. Проходи.
– Кстати, в наше время история Ларисы закончилась бы без трагедии, - в гостевой комнате Ника поставила сумку в угол и села, чтобы расшнуровать ботинки.
– Все-таки современная свобода нравов не так плоха, как считают бабули на скамейках. Тогда потерять невинность до свадьбы было немыслимо, позор, девушке только и оставалось: или в реку, или в монастырь, или по рукам пойти. А сейчас на это смотрят проще, и никто не будет считать девушку пропащей из-за того, что у нее до свадьбы был мужчина. Да и свадьба, как таковая, уже уступила пальму первенства в списке приоритетов современной девушки...
– А попроще можно?
– изобразила недоумение Лиля.
– Чаво тако ты говорыш? Чаво за пальма така? МЫ тут дярёвня тупая, как считает барыня из столицы, и словей-то таких ня слыхивали!
– Ой, Лилька, хватит!
– Ника от смеха повалилась на кровать.
– Ну ты зажигаешь!
– Да, сейчас девушки в первую очередь стремятся получить образование, обрести специальность, добиться повышения на работе, "ну а мальчики потом", как в песне. Даже у нас уже есть такая тенденция, а уж в городах - и подавно.
– И я думаю, что это правильно, - Ника прилегла.
– Твердо стоять на ногах, иметь свое место в жизни - это лучше, чем с родительской шеи пересесть на мужнину. А когда уже сама твердо стоишь на ногах, можно и о замужестве подумать, на равных. Потому что, если работает только муж, в какой-то момент он может начать попрекать жену: "Я деньги приношу, обеспечиваю семью, а ты даже на булавки не зарабатываешь, ты вообще никто и звать тебя никак, ты фефела, молчи и не рыпайся!". А если работают оба - жена всегда сможет ему ответить: "Извини-подвинься, я тоже зарабатываю, и в семье такое же право голоса имею, а не нравится - выход вон там!". И муж воздержится перед ней пальцы растопыривать. Вот почему лучше быть самостоятельными...
– Опять ты за "20 лет спустя" зацепилась?
– спросила Лиля.
– Сейчас скажешь про "жизнь в декрете"?
– Неправильный фильм, не тому учил девушек!
– резко сказала Ника.
– Вернее, может, тогда это считалось правильным, а сейчас такая матрона рискует в один не прекрасный день остаться "мадам Брошкиной". Таких мужей, как Соломин в фильме, уже не осталось, зато есть такие умники, которые скучают возле простушки-жены и начинают
– Ты какая-то заведенная, Ника, никак не успокоишься, и явно не только из-за телефонов на асфальте и идиота-редактора, - Лиля подвинула стул и села, пытаясь встретиться взглядом с подругой.
– Может, если выговоришься, тебя отпустит? Или это закрытая информация?
– Да, ты угадала, дело не только в телефонах шлюх... Понимаешь, у нас на работе, оказывается, такой гадюшник! Все только и говорят, что о возможном сокращении штатов, гадают, кого скорее могут уволить, и стараются проявить себя с лучшей стороны и параллельно обгадить соседа - мол, "лучше пусть он вылетит, чем я!". В глаза все милы, вежливы, дружелюбны, а повернешься спиной - так и норовят подножку подставить или камень в спину бросить. Я в этих "грязных танцах" не участвую, но противно смотреть на это пресмыкательство. Обрыдло, блин!
– Ника подбила кулаком подушку.
– Это лицемерие, эта игра на выживание!
– Ты только им этого не показывай, а то решат сделать слабое звено из тебя. А ведь для тебя "Телескоп" - это все.
– Вот я и приезжаю, чтобы отдохнуть и набраться сил. Чтобы потом всю неделю нормально общаться с "милыми коллегами"... Да ну их! Давай сменим тему, - Ника села и достала из сумки толстый том.
– Возьми, завтра отнесем Елене Владимировне. Я, наверное, уже в списке злостных должников числюсь... А третья часть, продолжение "Часового механизма" и "Наваждений", есть? Тут в предисловии говорилось, что в середине 70-х Сигюрдссон работал над третьим романом из этой серии...
– Нет, он не успел завершить работу...
– Жалко, значит, так и не узнаем, как сложилась судьба героя. А мне было интересно, что у него будет с Кристин после ее вдовства и возвращения из Англии. Он-то готов ее принять даже после ее измены, с ребенком от первого брака. А она сильно изменилась, война ее переломала. Захочет ли Кристин вернуться к парню, который так и застыл на уровне подростка, воспитанного строгой бабушкой, и все тяготы прошли мимо него...
– Ну, не так уж и прошли. В "Механизме" рассказывается, что он некоторое время, как Тарковский, "баранку на два дня делил"...
– Все равно это не сравнить с войной, - хмуро сказала Ника.
– Исландию она почти не затронула, а Англии сильно досталось. И в это время Кристин была там, потеряла мужа и с малышом на руках пробиралась под огнем в портовый город, чтобы сесть на пароход... После этого они стали, как на разных полюсах. А как ты думаешь, что могло случиться с Кристин и Паудлем дальше?..
– Не знаю, не задумывалась. Конечно, хочется надеяться, что у них еще есть будущее. Но мы можем только предполагать, а что задумывал автор - уже не узнаем...