Библия, Коран и наука

Бюкай Морис

Библии от любых обвинений в искажении событий. Так, отец Де Во в своем вступлении к Книге

Бытия объясняет причины, вынудившие его защищать тексты любыми путями, даже несмотря на

то, что они неприемлемы ни с научной, ни с исторической точек зрения. Он просит нас не

подходить к Библейской истории “согласно правилам исторического исследования, соблюдаемым

людьми сегодня”. Как будто могут существовать несколько способов написания истории. История, будучи рассказана с неточностями и искажениями —

это признбет всякий — превращается в

исторический роман. Однако же этот комментатор Библии отвергает какую бы то ни было

проверку приводимых в Библии описаний на основе их сравнения с данными геологии, палеонтологии, древнейшей истории. “Библия не несет ответ ни перед одной из этих дисциплин, и если кто-то будет сопоставлять ее с данными этих наук, это приведет лишь к надуманному

противостоянию или искусственной гармонии” [20]. Можно указать, что автор в данном случае

размышляет по поводу тех мест в Библии, которые никоим образом не гармонируют с данными

современной науки, — по поводу первых одиннадцати глав. Тем не менее, несколько Библейских

описаний были в наше время подтверждены (в данном случае это эпизоды из времени

патриархов или, иначе говоря, Пророков). И отец Де Во не отказался привлечь эти современные

знания с тем, чтобы поддержать ими Библейские истины. “Тень сомнения, брошенная на эти

описания, должна уступить место благоприятному свидетельству о них истории и археологии

Востока” [21].

Иными словами, если наука полезна в таком деле, как подтверждение Библейских истин, она

призывается, “берется на вооружение”. Но если наука “аннулирует” Библейские описания —ссылаться на нее недопустимо.

Стремясь примирить непримиримое — теорию об истинности Библии с неправдоподобностью

некоторых фактов, приводимых в Ветхозаветных описаниях — современные теологи употребили

все свои старания на то, чтобы подвергнуть пересмотру классические концепции. Подробные

описания этих хитрых, пространно излагаемых, изощренных идей, выходят за рамки проблем, обсуждаемых в этой книге. Но для примера можно привести хотя бы работу О.Лоретца (1972) “Что

такое Библейская Истина?” (“Quelle est la Verite de la Bible?” [22]). Лишь один такой пример будет

достаточен, чтобы на его основании сделать вывод об отношении к науке в официальных кругах

Церкви. Итак…

Автор отмечает, что Второй Ватиканский Собор “так и не утвердил принципов, на основании

которых проводится разграничение между вымыслом и Истиной в Библии. И это невозможно в

принципе, поскольку Церковь не может устанавливать Истину или такие научные методы, на

основании которых можно было бы выносить принципиальные решения по такому вопросу, как

Истинность Писаний”.

Отсюда очевидно, что не

Церкви судить о ценности научного метода как одного из средств

доступа к знаниям. Но дело здесь совсем в ином.

Это вопрос не теорий, а твердо установленных фактов. В наше время даже не нужно быть

слишком большим ученым, чтобы знать, что мир был сотворен отнюдь не тридцать семь или

тридцать восемь веков назад. И мы знаем, что человек появился на Земле отнюдь не в те

времена, на которые указывают все эти, несомненно ошибочные, Библейские генеалогии.

О.Лоретц, должно быть, осведомлен об этом. Однако его утверждения, касающиеся науки, преследуют лишь одну цель — отодвинуть в сторону трудный вопрос, чтобы не касаться его

именно таким образом, каким это следует сделать.

Уже одни простые перечисления различий во мнениях Христианских авторов по такой проблеме, как искажение доказанных наукой фактов на страницах Библии, прекрасно показывают всю

щепетильность положения, в котором они оказались. Это еще раз свидетельствует, что

единственно верная логическая позиция предполагает неизбежное признание того, что Библия во

многом есть результат человеческой мысли, а, следовательно, — отрицание утверждения, что она

представляет собой Откровение Бога в чистом виде.

Тот факт, что в Христианских кругах исчезает всякое ощущение комфортности, как только речь

заходит об Откровении, стал особенно очевидным во время Второго Ватиканского Собора (1962-1965), когда согласованному окончательному тексту заключительного Документа предшествовало

по меньшей мере пять предварительных вариантов, а вся эта процедура отняла три года. Только

через три года наступил конец тому, что его Преосвященство господин Вебер в своем

вступительном разделе к Документу Собора N№4, посвященному вопросу об Откровении [23], назвал “болезненной ситуацией, угрожающей засосать Собор, подобно болоту”.

Две фразы, содержащиеся в этом Документе и касающиеся Ветхого Завета (глава IV, стр. 53), передают все недостатки некоторых Библейских текстов так, что их просто невозможно оспорить: “С учетом условий, в которых жило большинство людей до того, как Христом был заложен догмат

спасения, можно с уверенностью утверждать, что Книги Ветхого Завета позволили каждому

узнать, кто есть Бог, а кто есть человек, как и то, как справедлив и милостив Бог по отношению к

людям. Эти Книги несут в себе свидетельство истинно Божественных учений, даже несмотря на то, что в них содержатся сведения несовершенные и устаревшие”.

Используемые здесь прилагательные “несовершенные” и “устаревшие” как нельзя лучше

характеризуют некоторые Библейские тексты, указывая на то, что эти тексты тоже вполне могут