Бирюзовые серьги богини
Шрифт:
— Играетесь? — Валя заглянула в комнату. — Играйтесь, я сейчас, кашу сварю.
Со двора послышался крик: «Валя!» Это соседка позвала мать.
Валя снова заглянула к Симе.
— Присмотри за кашей, я на минутку выйду, попросила она.
Сима оставила Алешку в комнате и пошла следить за кашей.
Пока молоко закипало в кастрюльке, Сима смотрела в окно. Все старые постройки в некогда огромном дворе, где она играла еще девчонкой, давно снесли, и всю территорию забрали под строительство нового здания. «Теперь и гулять детям негде! — думала Сима. — Так все изменилось в
— Убежало! — опомнившись, Сима выключила газ, с досадой посмотрела на кастрюльку, в которой медленно оседала молочная пена.
«Мама расстроится за плиту, ну надо же так, балда!» Сима не успела собрать тряпкой растекшуюся коричневую жижу, как из комнаты послышался грохот. Рванув с места, Сима влетела в свою комнату и так и встала, как конь с натянутым поводом. Одна створка шифоньера оказалась открытой, все вещи валялись на полу и среди них Алешка. Не замечая мать, он снимал с себя и отбрасывал в сторону трусы, колготки, а рядом валялась упавшая полка. Сима охнула, только представив, что эта полка могла свалиться на голову ее сына.
— Алеша, сынок, ты не ушибся? — Сима подняла ребенка на руки, сняла с его головы газовый шарфик. — Нигде не больно? А? Алеша…
Алешка покачал кудрявой головой и протянул матери ручонку, в которой зажал старый носовой платок. «Папин», — мелькнула мысль. Алешка разжал кулачок, и Сима взяла находку сына. Почувствовав в платке что-то твердое, она села с ребенком на кровать и развернула. Черная длинная бусина из агата со светлыми, почти белыми рисунками, блестела матовой поверхностью. Сима сжала бусину двумя пальцами и подняла к свету. Цвет камня изменился: на просвет он оказался темно-коричневым. Длиной сантиметров пять, бусина была хорошо отполирована и рисунки на ней выглядели симметрично. По краям — полосы по всему ободу, от одной до другой, змеей огибая весь камень, прошла такая же светлая лента, а с двух сторон от нее — одинаковые кружки, напоминающие круглую луну. И не только формой, но и цветом.
— Что это?..
— Си-а-ва! — чеканя звуки, произнес Алешка.
— Сиава… понятно… Это ты за этой авой полез в шифоньер?
Алешка улыбался во весь рот и смотрел на мать так радостно, что она рассмеялась в ответ.
— Чудо мое, и чего только от тебя не дождешься?! Сиава…
Дверь хлопнула, вся испуганная в квартиру вбежала Валя.
— Господи! Что тут у вас происходит?..
Сима с Алешкой по-черепашьи вжали головы в плечи.
Когда все страсти улеглись, Сима показала матери Алешкину находку.
— Откуда это у нас?
— Тебе было года три-четыре, — вспомнила Валя, — ты забралась в подвал. Когда я тебя вытащила оттуда и принесла домой, то из кармашка твоего платья выпала эта бусина. Я сначала хотела ее выкинуть, а потом пожалела, а чтоб глаза не мозолила, спрятала. Да, видишь, так хорошо, что за все эти годы ни разу на нее не наткнулась, перебирая вещи. А Алешка, гляди, нашел!
Сима смутно помнила ту историю. Больше всего запомнилась галька под ногами, боль от ссадин и белый призрак,
— Я призрак помню, такой белый, он потом здесь появлялся, очертаниями похож на монаха…
Валя ахнула.
— Что ж ты ничего не говорила?
— Да, собственно, и говорить было нечего… я его не боялась. Повисит в воздухе и испарится, потом совсем исчез. Последний раз, помнится, я его видела, когда в университет поступила, и все.
Валя вздохнула, странно посмотрела на дочь.
— Что, мам? — этот взгляд насторожил Симу.
— Не знаю, вспомнилось все, как тогда тревожно было, боялась за тебя. Я ведь тоже то привидение видела, в подвале, потом дома, пока комнату твою не освятила. Подумала тогда, что нечистая сила, что испугалась святой воды, молитв, ушла, а он притаился… Слушай, Сим, давай эту бусину выкинем? Связаны они как-то: и бусина эта, и привидение…
Сима поднесла агат к свету, повертела. По кругу на всей поверхности она разглядела небольшие вмятины, черточки — сглаженные то ли временем, то ли стихией, они походили на рукотворные символы или надпись.
— Здесь что-то написано!
— Да ты что?! Не читай, Сима, вдруг заклятие какое, не читай! — Валя не на шутку испугалась.
— Мам, да не волнуйся ты так, я и не смогу прочесть… Может, Сашка разберется! — обрадовалась Сима, вспомнив, как они вдвоем докопались до сути символов Каменной головы. Вспомнила и тут же загрустила вновь.
— Выбрось, говорю, о мальчишке подумай! — Валя посмотрела на Алешку, занятого печеньем.
— Ты что, мам, — Сима обняла мать, — лица на тебе нет… Не переживай, глупости все это.
Ложась спать, Сима снова взяла бусину в руки. Она не рассматривала ее, она просто зажала старинный амулет в ладони. Какое-то волшебное чувство вместе с теплом пробежало по руке и растаяло в груди. Вспомнилось странное слово Алешки «сиава». Сима повторила его шепотом: — Си-а-ва…
Она посмотрела на спящего сына. Он улыбался, раскинувшись во всю длину кроватки. Почувствовав чужое присутствие, Сима подняла глаза к потолку. В свете ночника над ними парил белый монах…
Встреч с Сашкой Сима старалась избегать, но высматривала его в коридоре во время перемен, искала, шаря взглядом по головам парней, стоявших у входа в здание факультета. Но как только находила, сразу отворачивалась.
Как-то Сашка поймал ее за руку.
— Сима, ты что от меня бегаешь? Дома тебя нет, тетя Валя смотрит на меня волком…
— Волком? Да ты что?! — Сима наигранно удивилась. — Ладно, скажу ей, чтобы к твоему приходу очки надевала.
— Ничего не понял… Что случилось?
Сима отдернула руку и ушла. В груди кипела злость. А может быть ревность? Сима отогнала шальную мысль. Какая ревность? Кто он мне? Но беспокойства от этих вопросов не убавилось.
К Маринкиной свадьбе Сима сшила себе новое платье. Отец дал денег на туфли. Просмотрев не один модный журнал, Сима нарядилась соответственно случаю, подкрасилась с особой тщательностью и предстала перед многочисленной мужской компанией, которая составила большую половину приглашенных со стороны жениха, прекрасной нимфой.