Битва королей (Лед и Пламя - 1)

Джордж Мартин

Еще через два вечера он послал ее в казарму прислуживать за столом. Она ходила вокруг столов со штофом вина и разливала. Вскоре на глаза ей попался Якен Хгар. Арья закусила губы и оглянулась, убедилась, что Виза поблизости нет, и сказала себе:

страх ранит глубже, чем меч.

Она сделала шаг, потом другой. С каждым шагом она все меньше чувствовала себя мышью. Она продвигалась вдоль скамьи, наполняя чаши. Рорж сидел рядом с Якеном, но был сильно пьян и не заметил ее. Арья нагнулась и шепнула Якену на ухо:

– Чизвик.
– Лоратиец не подал виду, что слышал ее. Когда ее штоф опустел, Арья поспешила в погреб, чтобы наполнить его из бочонка, и быстро

вернулась в зал. За это время никто не умер от жажды и не заметил ее отсутствия.

Назавтра ничего не случилось, на следующий день тоже, а на третий Арья вместе с Визом пошла на кухню за обедом.

– Один из людей Горы свалился ночью со стены и сломал свою дурацкую шею, сказал Виз кухарке.

– Пьяный, что ли?
– спросила женщина.

– Не больше, чем всегда. Кое-кто говорит, будто это призрак Харрена его спихнул.
– Виз фыркнул, показывая, что уж его-то этим не испугаешь.

"Нет, это не Харрен, - хотелось сказать Арье, - это я". Она убила Чизвика, прошептав его имя, и убьет еще двоих. "Призрак Харренхолла - это я", подумала она и ночью помянула в своей молитве на одно имя меньше.

КЕЙТИЛИН

Встречу назначили на зеленом лугу, где торчали бледно-серые грибы и пни недавно срубленных деревьев.
– Мы первые, миледи, - заметил Хеллис Моллен. Они были здесь одни между двух армий. Знамя с лютоволком Старков трепетало у Хела на пике. Отсюда не было видно моря, но Кейтилин чувствовал, что оно близко Ветер, дующий с востока, нес резкий запах соли.

Фуражиры Станниса Баратеона вырубили деревья на постройку осадных башен и катапульт. Знать бы, сколько простояла здесь эта роща и останавливался ли здесь Нед, когда вел свое войско на юг снять осаду со Штормового Предела. В тот день он одержал великую победу - тем более великую, что она обошлась без кровопролития.

"Пусть боги позволят мне добиться того же", - молилась Кейтилин. Ее вассалы между тем считали, что дать согласие было безумием с ее стороны. "Это не наша битва, миледи, - сказал ей сир Вендел Мандерли.
– Я знаю, король не пожелал бы, чтобы его мать подвергала себя опасности". "Мы все подвергаемся опасности, - чуть резковато ответила она.
– Думаете, мне самой этого хочется, сир? (Мое место в Риверране, рядом с умирающим отцом, или в Винтерфелле с сыновьями). Робб послал меня на юг вести переговоры от его имени - это самое я и делаю". Она знала, что заключить мир между двумя братьями будет нелегко, но ради блага королевства она должна попытаться.

За мокрыми от дождя полями и грядами каменистых холмов высился, спиной к невидимому морю, замок Штормовой Предел. Под этой громадой бледно-серого камня осадная армия лорда Станниса Баратеона походила на мышей со знаменами.

В песнях говорилось, что Штормовой Предел построил в стародавние времена Дюранн, первый Штормовой Король, завоевавший любовь прекрасной Эленеи, дочери морского бога и богини ветра. В их свадебную ночь Эленеи отдала свое девичество смертному, чем и себя обрекла на участь смертной, а ее опечаленные родители в гневе наслали ветер и воды на жилище Дюранна. Его друзья, братья и свадебные гости погибли под рухнувшими стенами или были смыты в море, но Эленеи укрыла Дюранна в своих объятиях, и он уцелел, а когда пришел рассвет, он объявил войну богам и поклялся отстроить замок вновь.

Пять замков построил он, каждый выше и крепче прежнего, но все они рушились, когда буря накатывала с залива, гоня перед собой губительные валы, от которых залив и получил свое название. Лорды умоляли короля строиться подальше от берега, жрецы говорили, что он

должен умилостивить богов, вернув Эленеи в море, и даже простой народ просил его уступить. Но Дюранн не слушал никого. Седьмой замок воздвиг он, прочнее всех остальных. Одни говорили, что ему помогли Дети Леса, напитав камни своим волшебством, другие - что ему дал совет маленький мальчик, который, когда вырос, стал Браном-Строителем. Но как эту сказку ни рассказывать, конец у нее всегда один и тот же. Хотя гневные боги продолжали насылать шторм за штормом седьмой замок выстоял, и Дюранн-Богоборец с прекрасной Эленеи жили в нем до конца своих дней.

Боги ничего не забывают, и штормы продолжали бушевать в Узком море, но Штормовой Предел стоял века и десятки веков, и не было ему равных. Его крепостные стены вздымались ввысь на сто футов, круглые, гладкие, без единой калитки или амбразуры. Их камни столь плотно прилегали друг к другу, что не осталось ни единой трещины, куда мог бы проникнуть ветер. Говорили, что эти стены в самом узком месте насчитывают в ширину сорок футов, а со стороны моря - восемьдесят: двойная кладка с песком и щебнем в середине. Службы за этими мощными укреплениями надежно защищены от ветра и волн. Башня там только одна громадный каменный барабан, не имеющий окон со стороны моря, вмещающий в себя и житницу, и казарму, и пиршественный зал, и господские покои. Увенчанная укрепленным гребнем, издали она кажется рукой с воздетым шипастым кулаком.

– Миледи, - окликнул Хел Моллен. Из небольшого лагеря, аккуратно разбитого под стенами замка, медленным шагом выехали двое всадников.
– Это, должно быть, король Станнис.

– Несомненно.
– Кейтилин смотрела, как они приближаются. Это определенно должен быть Станнис, но едет он не под знаменем Баратеона. Стяг у него ярко-желтый, а не густо-золотой, как штандарты Ренли, а эмблема на нем красная, хотя различить ее пока невозможно.

Ренли приедет последним. Он так и сказал ей, когда она выехала. Он не сядет на коня, пока не увидит, что брат его уже в пути. Первому, кто прибудет на место, придется ждать другого, а Ренли ждать не намерен. Таковы игры королей. Ну что ж - Кейтилин не король и может не играть в них, а ждать ей не в новинку.

На голове Станниса стала видна корона с зубцами в виде языков пламени, на поясе - гранаты и желтые топазы, па рукояти меча - большой четырехугольный рубин. Если не считать этого, он был одет просто: в кожаный колет со стальными заклепками поверх клетчатого дублета, поношенные сапоги и бурые грубошерстные бриджи. На его желтом, как солнце, знамени было изображено красное сердце, окруженное оранжевым пламенем. Коронованный олень тоже присутствовал... маленький и заключенный внутри сердца. Еще примечательнее был знаменосец женщина, вся в красном, с лицом, закрытым глубоким капюшоном алого плаща. Красная жрица, с удивлением сказала себе Кейтилин. Их культ широко распространен и имеет большую власть в Вольных Городах и на далеком востоке, но в Семи Королевствах почти неизвестен.

– Леди Старк, - с холодной учтивостью произнес Станнис Баратеон, склонив голову. Лысина у него стала больше, чем запомнилось Кейтилин.

– Лорд Станнис, - ответила она. Он стиснул челюсти под коротко подстриженной бородкой, но не стал ее поправлять - и на том спасибо.

– Не думал, что встречу вас в Штормовом Пределе.

– Я сама не думала, что окажусь здесь. Взгляд его глубоко посаженных глаз выражал неловкость - светская беседа давалась ему с трудом.

– Я сожалею о смерти вашего мужа, - сказал он, - хотя Эддард Старк не был мне другом.