Битва королей (Лед и Пламя - 1)

Джордж Мартин

– Я сделаю для сестер все, что можно, - сказал Робб.
– Если у королевы есть хоть немного здравого смысла, она примет мои условия. Если нет, я заставлю ее пожалеть о том дне, когда она мне отказала.
– Ему явно не хотелось продолжать этот разговор.
– Матушка, ты уверена, что не хочешь ехать в Близнецы? Там не воюют, и ты познакомилась бы с дочерью лорда Фрея, чтобы помочь мне выбрать невесту, когда война кончится.

"Он хочет, чтобы я уехала, - устало подумала Кейтилин.
– Королям, как видно, матерей иметь не полагается, и я говорю ему

вещи, которых он не желает слышать".

– Ты достаточно взрослый, чтобы решить без материнской помощи, которая из дочек лорда Уолдера тебе по вкусу, Робб.

– Тогда поезжай с Теоном. Он отправляется завтра. Он поможет Маллистерам доставить пленников в Сигард и отплывет на Железные острова. Ты могла бы тоже сесть на корабль и к новой луне вернуться в Винтерфелл, если ветры будут благоприятны. Бран и Рикон нуждаются в тебе.

"В отличие от тебя - это ты хочешь сказать?"

– Моему лорду-отцу осталось совсем немного времени. Пока твой дед жив, мое место в Риверране, рядом с ним.

– Я мог бы приказать тебе как король. Кейтилин пропустила это мимо ушей.

– Говорю тебе еще раз: пошли в Пайк кого-нибудь другого, а Теона оставь при себе.

– Кто же лучше договорится с Бейлоном Грейджоем, чем его сын?

– Ясон Маллистер. Титос Блэквуд. Стеврон Фрей. Кто угодно... только не Теон.

Робб присел на корточки рядом с Серым Ветром, ероша волку шерсть и стараясь не смотреть матери в глаза.

– Теон храбро сражался за нас. И я рассказывал тебе, как он спас Брана от одичалых в лесу. Если Ланнистеры не захотят заключить мир, мне понадобятся боевые ладьи лорда Грейджоя.

– Ты получишь их вернее, если оставишь его сына в заложниках.

– Теон полжизни пробыл в заложниках.

– На то были причины. Бейлону Грейджою доверять нельзя. Вспомни - он тоже носил корону, хотя и недолго. Может статься, он мечтает надеть ее снова.

– Я его за это не виню, - встав, сказал Робб.
– Я - Король Севера, а он пусть будет королем Железных островов, если хочет. Я буду рад надеть на него корону, если он поможет мне свалить Ланнистеров.

– Робб...

– Я пошлю Теона. Доброго дня, матушка. Пошли, Серый Ветер.
– Робб быстро удалился, и лютоволк потрусил за ним.

Кейтилин оставалось только посмотреть ему вслед. Ее сын стал ее королем. Какое это странное чувство. Приказывай, сказала она ему во Рву Кейлин, - вот он и приказывает.

– Пойду навещу отца, - сказала она.
– Хочешь со мной, Эдмар?

– Мне надо сказать пару слов новым лучникам, которых обучает сир Десмонд. Я зайду к нему позже.

Если он еще будет жив, подумала Кейтилин, но промолчала. Брат охотнее пошел бы на битву, чем к одру умирающего.

Самый короткий путь к центральному зданию замка, где лежал ее отец, вел через богорощу с ее густой травой, дикими цветами, зарослями вязов и краснодрева. Листва шелестела на деревьях, ничего не зная о вести, которую принес в Риверран белый ворон две недели назад. Настала осень, объявил Конклав, - но боги еще не оповестили об этом

леса и ветры, за что Кейтилин была благодарна им. Осень всегда страшит, ибо впереди у нее маячит призрак зимы, и даже мудрецы не ведают, не окажется ли следующий урожай последним.

Хостер Талли, лорд Риверрана, лежал в своей горнице, выходящей на восток, где реки Камнегонка и Красный Зубец сливались под стенами его замка. Он спал, когда вошла Кейтилин, - волосы и борода у него были белыми, как его простыни, и смерть, растущая внутри, изглодала могучее некогда тело.

Рядом с кроватью, все еще в кольчуге и замызганном дорожной грязью плаще, сидел брат отца. Черная Рыба. Его сапоги покрывала густая пыль.

– Робб уже знает, что ты вернулся, дядя?
– Сир Бринден Талли был глазами и ушами Робба, командиром его разведчиков и передовых отрядов.

– Нет, я пришел сюда прямо с конюшни, поскольку мне сказали, что король держит совет. Я подумал, что его величество захочет сначала выслушать мои новости наедине.
– Черная Рыба был высок, худощав, с седыми волосами и четкими движениями, с морщинистым, обветренным, гладко выбритым лицом.
– Как он?

Кейтилин поняла, что он спрашивает не о Роббе.

– Почти так же. Мейстер дает ему сонное вино и маковое молоко, чтобы облегчить боль, поэтому он большей частью спит, а вот ест очень мало. Мне кажется, что он слабеет с каждым днем.

– Он говорит что-нибудь?

– Да... но смысла в его словах все меньше и меньше. Он сожалеет о незаконченных делах, вспоминает о людях, давно умерших, и временах, давно минувших. Порой он забывает, который теперь год, и не узнает меня. Однажды он назвал меня именем матери.

– Он все еще тоскует по ней, и у тебя ее лицо. Скулы, подбородок...

– Ты помнишь ее лучше, чем я. Ее так давно нет с нами.
– Кейтилин села на кровать и отвела прядь тонких белых волос, упавшую отцу на лицо.

– Каждый раз, уезжая, я не ведаю, застану ли его в живых.
– Несмотря на их ссоры, между отцом и его братом, от которого он когда-то отрекся, существовали тесные узы.

– Хорошо, что вы хотя бы помирились. Некоторое время они сидели молча, потом Кейтилин подняла глаза.

– Ты упомянул о новостях, которые Роббу следует знать? Лорд Хостер застонал и повернулся на бок, как будто слышал. Бринден встал.

– Давай-ка выйдем. Не нужно его будить. Они вышли с ним на каменный треугольный балкон, выступающий наружу, точно нос корабля. Дядя хмуро посмотрел вверх.

– Теперь ее и днем видно. Мои люди называют ее Красной Вестницей... но о чем она возвещает?

Тусклый красный хвост кометы выделялся на глубокой синеве, словно длинная царапина на лике бога.

– Большой Джон сказал Роббу, что это старые боги развернули красное знамя мщения за Неда. Эдмар думает, что это знак победы Риверрана - он видит там рыбу с длинным хвостом в цветах Талли, красное на голубом.
– Кейтилин вздохнула.
– Хотела бы я быть столь же уверенной. Темно-красный - Цвет Ланнистеров.