Бизнес, кофе и ничего личного
Шрифт:
Море не любит слабых, но мы показали себя! Вырвали у судьбы право жить и бороздить волны под белым парусом. Мы достойны. Мы пройдём этот путь и найдём свой берег — берег, где мы все будем счастливы…
Едва стихли последние строчки, команда без сил повалилась на палубу. Грег, тяжело перевалившись через борт, застыл, убеждаясь, что мы уходим всё дальше и дальше от губительных рифов, и только после этого неспешно опустился на палубу, счастливо улыбаясь, смотря мне прямо в глаза…
— Штурман — к штурвалу, — белыми губами прошептал капитан Браас. —
— Так точно!
Штурман вытащил из-под рубахи цепочку и с силой сжал в ладони розовый, похожий на бутон кристалл. Волосы мужчины окутала золотая пыль, а в воздухе запахло сиренью после дождя. Будто в моём мире — весна, в садике возле Казанского собора…
— Жена, — смущённо улыбнулся он, поймав мой взгляд, и, как ни в чём не бывало, пошёл выполнять приказ — уверенной, полной сил походкой…
Магия!
Мы сидели с Грегом на тёплой палубе. Рядом. Смотрели друг на друга, и… Он меня поцеловал. И хотя на корабле было достаточно много народа, мне показалось, что остались только мы: я, Грег, море и довольный, звенящий, несущийся по волнам корабль.
— Как его имя? — спросила я пирата, когда он, наконец, оторвался от моих губ.
— Что?
— Корабль.
— «Русалка», — улыбнулся Грег, провёл ладонью по волосам и снова поцеловал.
— А почему… Почему русалка?
— Когда-то, давным-давно…
— В далёкой-далёкой галактике бушевали звёздные войны, — проворчала я, больше от смущения, чем от того, что меня что-то не устраивало.
— Что такое звёздные войны? — быстро спросил он.
— Ты — первый рассказываешь сказку.
— Это не сказка. Когда-то давным-давно в нашем мире существовали русалки. Они охраняли корабли тех, кто заключал с ними договор.
— Заключал договор? — я улыбнулась, вспомнив парня в нотариальной конторе.
И вдруг так живо представила его, такого важного, в парике, протягивающего перо и бумагу обнажённой русалке, на зеленоватой коже которой бриллиантами переливаются капельки воды. Хвост недовольно подрагивает под столом, заставляя подпрыгивать молоточек судьи…
— Бывало, что капитану везло, и однажды он оказывал услугу русалке или кому-нибудь ещё из морского народа. Тогда ему в дар приносили жемчужину — знак того, что он имеет право на поддержку со стороны морских до конца дней своих.
— Что? — я уставилась на Грега в полной растерянности.
Надо же… Ушастик подарил мне жемчужину всего лишь за чашечку кофе… Но ведь я вовсе не требовала ничего подобного! Я даже его не угощала первый раз — он просто стащил турку! Может быть, оттого и такая щедрость? Стыдно стало? Но если морские такие щедрые и совестливые, что ж с людьми-то не договорились? Странно…
— Кстати, Кэрри. А как ты проснулась? И как смогла найти артефакт?
— Тут такая история…
Я, как могла, рассказала обо всём. Про украденную турку, про то, как «каютный» разбудил меня в моём собственном сне и как чёртик с плавниками показал, где именно спрятан артефакт.
Грег слушал, теребя небритый подбородок и играя соболиными бровями. Наконец мужчина поцеловал меня в нос, и произнёс следующее:
— Ладно, Кэрри. Не хочешь — не говори. Возможно, я всё ещё не заслужил твоего доверия. И потом… Я ведь не знаю, что было с тобой в том, твоём мире. В нашем-то случилось достаточно, чтобы ты ненавидела мужчин. Я понимаю…
— Что?! Грег, о чём ты?
Я подскочила, сжав кулаки, и возмущённо уставилась на капитана. Что не так? Я ведь всё честно ему рассказала — всё, как было! Но капитан так и остался сидеть на палубе, устало прислонившись к борту.
— Послушай, — вздохнул пират, и так лениво-снисходительно у него это получилось — вот так и треснула бы! — Керри, я — капитан Вольных островов. Я с детства в море! Я вырос среди матросов. Корабль — моя колыбель. Я знаю всех морских существ — вредных и безобидных. Чувствую, насколько холодна их кровь, знаю, чем бьётся их сердце. Поэтому рассказывать мне о неведомом морском госте это… Глупо, дорогая.
— Ах, вот значит, как…
Ну, погоди, капитан! Я сейчас тебе…
— Керри! — раздался крик Джима. — Сюда!
Грег вскочил, и мы, не сговариваясь, бросились к юнге, на противоположный край палубы.
— Они сейчас дно прогрызут! — Джим показал на забытое всеми ведро с зубастыми медузами.
— Они что… живы? — Грег так и застыл.
— Похоже, кофе их не убивает, — пробормотала я, чувствуя, как внутри всё ликует — кофе — не яд!
— Ты… думаешь? — капитан, растерявшись, посмотрел мне прямо в глаза.
— Ну… это лишь предположение, — пожала плечами, скрестив руки на груди. — Я ведь всего лишь иномирянка. Корабль никогда не был моей колыбелью. Я не знаю, чем бьётся сердце морских. Не чувствую, насколько холодна их кровь, капитан Браас! Я лишь говорю, что вижу. Медуз оставили в кофейном растворе на сутки, и они всё ещё живы. Что и требовалось доказать!
Глава двенадцатая
Спустя три дня я вышла на палубу и поняла: что-то изменилось. Нет, вокруг по-прежнему плещется безбрежное море, корабль, легко рассекая лазурные волны, резво несётся вперёд, но…
Настроение в воздухе витало какое-то странное. Люди, улыбаясь, переглядывались, «как будто что-то знали, чего не знала я»… Они словно ждали какого-то чуда, что вот-вот должно произойти, но говорить о котором раньше времени не положено.
— Земля! — раздался ближе к обеду крик с мачты.
Мы что… Приплыли? Или «пришли», как это, кажется, принято говорить у моряков? Так быстро? Я не спрашивала Грега о том, сколько времени займёт наше путешествие, но…
Вместе со всеми я выскочила на нос корабля и радостно заорала:
— Ура! Ур-р-ра-а-а-а! Земля-я-я!
На горизонте проступили неявные очертания гор в золотистой дымке.
— Дома! — вздохнул Джим, который стоял рядом со мной.
Только что он кричал вместе со всеми и улыбался… зная, что в следующее плавание его уже не возьмут.