Благородна и благочестива
Шрифт:
– Ну, ну, – грубовато похлопала её по плечу нянька. Рука отнялась до локтя. – Это тебе ллей Блаунт так сказал? Не бери в голову: это он любя. Рыжая и есть рыжая… Да не реви ты! Вернётся ещё. Сама знаешь – паладины Храма себе не принадлежат…
Камилла не ревела, наоборот – убеждала себя, что так лучше. Ведь решила уже, что не в праве отбирать благословенный дар Отца у чистого душой и телом! То, что Патрик находился сейчас где-то далеко, это даже хорошо. С глаз долой…
Прощались спешно: пэр Нильс нервничал, краснел, объяснялся, обнимал «дрянного
– Если потребуется любая помощь, пэр Нильс, непременно обращайтесь, – напомнил ллей Тадеуш, положив тяжёлую руку на плечо сына. Рыжий барон не возражал.
– Что вы, что вы, – замахал из глубины кареты старенький учитель. – Я всего лишь выполнял долг сердца… Кроме того, в дальних странствиях я обрёл прекрасную женщину! Любовь и усладу! Я женюсь первый раз в жизни, светлый ллей! Это ли не достаточная награда?!
Мэма Софур налилась свекольным цветом, выражая несомненное удовольствие, а Камилла сокрушённо покачала головой.
– Святой человек! Это он от незнания…
Нянька цыкнула на неё из окошка, кучер свистнул, и карета тронулась – прочь из замкового двора, по отстроенному мосту в Фэйерхолд.
– На свадьбу приезжайте! – взволнованно высунулся из окошка пэр Нильс. – Ах, как же я забыл! Ведь мы по весне, по весне… Я непременно вышлю приглашения… по всей форме…
Голос старого учителя затихал, заглушаемый стуком колёс, а Камилла в тот миг почувствовала себя неожиданно одинокой. Вот ведь как случается – терпеть порой человека не можешь, а как теряешь, так сразу скучаешь…
Скучала она и теперь. Даже когда ллей Рафаэль уступил руку Одетты ллею Тадеушу и подхватил Камиллу под локоть, сопровождая к карете. Утренняя прогулка и помощь каменщикам в восстановлении города вышла удачной; теперь следовало сил набраться перед вечерней ярмаркой.
Ллей Золтан нервничал всё больше. По пути к карете забежал в лавку к ювелиру, выбежал, пряча что-то под плотной походной курткой. Пристрастиям в одежде Рыжий барон не изменил, разве что фамильный герб велел везде пришить. Вроде как в родовое гнездо вернулся.
– Благодарен я тебе, сестрёнка, – счастливо выдохнул наследный принц, доверительно наклоняясь к спутнице и зажимая локтем её руку. – Ведь это ты подсказала, какую женщину искать! Помнишь, ты меня во дворце отбрила? Сказала, мол, нужна мне та, которая чище, мудрее, благочестивее… как ллейна Бианка! Но ллейна Бианка уже в летах и прочно занята Рыжим бароном, а вот ллейна Одетта…
Глаза будущего короля подёрнулись мечтательной дымкой, и Камилла вздохнула.
– Надеюсь, ты это понял не в день, когда увидел её в храме. Под листьями.
Бывший пират даже очнулся.
– Вот умеешь
Камилла, конечно, понимала. И грустила оттого ещё больше.
По возвращении в замок ллей Золтан первым выпрыгнул из кареты, нетерпеливо взбежав по ступеням ко входу. Ллей Тадеуш только хмыкнул, выходя следом и подавая руку внучке. Ллейне Одетте уже помог ллей Рафаэль – и теперь уводил в сторону, что-то горячо и страстно рассказывая. Небось снова о морских путешествиях – впечатлял, как мог. С дворцовым этикетом всё равно ведь не сложилось.
– Куда отец убежал? – поинтересовалась Камилла.
Ллей Тадеуш оглядел внутренний двор Эйросского замка, убедился, что все при деле, и приобнял внучку за плечи.
– Полагаю, твой сумасбродный отец вновь побежал делать предложение руки и сердца, не спросив родительского благословения. Бедная Бианка!
Камилла удивилась, взглянула на деда снизу вверх.
– А ты против?
– Отец Небесный, разумеется, нет! Я мечтал об этом союзе ещё до рождения Золтана, и именно эта предопределенность и взбеленила балбеса-сына. Теперь-то он успокоится, надеюсь.
Камилла припомнила день, в который Рыжий барон вернулся с Рэдклиффских земель. Мост в замок только восстановили, ллей Рафаэль всё ещё гостил у Эйросских ллеев с разрешения собственного регента, и жизнь, кажется, наконец-то налаживалась. Не считая отъезда Патрика Блаунта.
Отец выпрыгнул тогда из кареты так же лихо, как сделал это теперь, и обернулся, чтобы подать руку той, которая сидела внутри.
Ллейна Бианка вышла, придерживая длинное платье, откинула дорожную вуаль с прекрасного лица… Трепетная, как предрассветный сон, сдержанная и недостижимая, как и полагается истинной ллейне. А главное – целая и невредимая, как и обещал ллей Салават.
Камилла, встречавшая гостей на пороге замка, увидела, как посмотрел на неё отец. Жарко, пронзительно, и так… по-особому… как смотрят только люди, отдающие себя без остатка.
И ллейна Бианка вернула ему взгляд.
Никто не удивился, когда обе ллейны Ватерлисские остались в Эйросском замке, а ллей Золтан принялся за хозяйствование с той же страстью, с которой когда-то бежал из отчего дома. Никак, семейное гнездо вил.
– Как думаешь, деда, – задумчиво спросила Камилла, – кто раньше женится?
Ллей Тадеуш удивился.
– Как – кто?
– Вот и я не знаю, – вздохнула Камилла. – Смотри, пэр Нильс и мэма Софур обещали по весне, как праздники пройдут, отец с ллейной Бианкой тоже, поди, долго ждать не станут. Кузен Рафаэль, конечно, ещё под вопросом, хотя вряд ли кого совета спросит. Женится на Одетте, как только коронуется. Это не раньше лета, стало быть, а то и будущей осенью.
– Одетта хоть согласна? – хмыкнул в бороду ллей Тадеуш.
– Она же неопытная, – пожала плечами Камилла. – Ей Рафаэль нравится, конечно. Уши баснями залил, а она к такому непривычна. Прямо поверила, что он герой.