Благородна и благочестива
Шрифт:
Маг огня расхохотался, стискивая внучку за плечи.
– А я письмо от дорогого кузена Салавата на днях получил, – вдруг поделился дед. – Требовал наследного принца в столицу и вскользь сообщил, что его племянник женится. О брате не вспоминал: верно, сразу догадался, что безумие Корнелиуса добром для него не кончится.
– Ллей Ленар женится? – удивилась Камилла. – Это кому так не повезло?
– Ллейна Ромина изъявила добровольное согласие, – сдержанно улыбнулся Тадеуш. – Это взаимовыгодный брак, внучка: она получает супруга и статус, он – деньги и, если Отец будет милостив, наследника.
–
– Скорее всего, – согласился ллей Тадеуш. – Ллей Салават сделал то, что должен. У Ромины огромное состояние, так что даже недавний скандал с Рогнедой Салавата не смутил.
– Ллейной Рогнедой? – припомнила Камилла. Обе сестры были похожи, так что дочь Рыжего барона легко могла их перепутать. – А что с ней?
– Слухи ходят, что она спуталась с низкорожденным. Приезжий мэм с Ближних Островов. Повар, что ли?.. Говорят, что сёстры остановились в пригородной таверне на пути из дворца, и Рогнеду, большую любительницу новых яств, впечатлили необычные блюда. Она изъявила желание встретиться с поваром и даже предложила ему денег, чтобы открыть столичную таверну. Безумная идея, внученька: таверна, в которой не подают мяса! Так мне с письмами осведомители писали. Остальное лишь слухи. Уверен, всё не так плачевно, и их отношения не выходят за рамки приличий. Однако репутацию это сёстрам подпортило. К чести Салавата, он не расторг помолвку…
Камилла даже споткнулась. Таверна, в которой не подают мяса… Мэм Густав?! Высказать догадку она не успела.
– Касательно того, кто раньше женится… – Ллей Тадеуш вдруг остановился и повернулся к ней взволнованным лицом. Ухватил тяжёлыми руками за плечи. – Слушай внимательно! Я люблю тебя больше всех, внучка. Больше сына, больше жизни… Ты спасла меня… спасла всех нас! И я никогда не забуду, как ты пришла в наш замок. Именно поэтому я доверюсь тебе первой. Когда Золтан уехал за Бианкой… Пойми меня, Камилла, доченька: я так давно был один. И наконец-то встретил достойную женщину! И если она не ллейна, то только по недоразумению. Утончённая, сдержанная, ухоженная… Мягкое сердце, золотые руки… Ждать весны мы не станем: оба уже в летах, не до церемоний. Тихо, по-семейному, без глашатаев да пиршеств… С годами больше понимаешь цену времени! Так что, боюсь, обойдём мы вас всех, внучка…
– Деда, – севшим голосом проговорила Камилла. – Ты сейчас о ком говоришь?..
– Я попросил у пэры Эдны руки, – сияя, поделился маг огня. – И она ответила согласием!..
Глава 23. Наследство
Отец ругался, не переставая. Камилла сидела у камина в библиотеке и время от времени тушила ладонью призрачные язычки пламени, вспыхивавшие на переплётах.
– Ты! Запретил мне! Жениться! На низкородной! А сам!..
– Не сравнивай! – резко обрывал ллей Тадеуш. – Пэра Эдна благородна, утончённа…
– Низкородна!
– Имею право! – полыхнул хозяин замка.
Полыхнул в прямом смысле, потому что задымился богатый камзол на плечах мага огня, и кожа раскалилась докрасна. – Я долг выполнил! Мой сын рождён от высокой ллейны, и я хранил ей верность долгие годы после смерти! Я любил твою мать, несносный мальчишка! И если и женюсь сейчас, то потому, что заслужил, и теперь уж дурного не случится…
– Ты сейчас всерьёз, отец? – тряхнул рыжими с проседью волосами «несносный мальчишка». – Камеристка моей супруги станет ей свекровью! Я Бианке ещё не говорил…
– Пэра Эдна о положении не забывает, – посуровел ллей Тадеуш. – И я долго её убеждал, что мы никому не помешаем! Я даже зеркало починю – потому что из всех наших женщин она единственная, в ком не течёт колдовской крови, и потому нуждается в защите… Эдна благороднейшая, утончённая, заботливая, а как одевается!..
– Да слышали мы, – поморщился ллей Золтан, падая в кресло. – И ухаживала за тобой, и платья красивые носила – то, от чего ты уже отвык за долгие годы одиночества. В этом твоя беда, отец – одичал без женского общества, клюнул на первую…
Камилла прихлопнула ладонью вспыхнувший свиток.
– Ну, ну, отец, – успокаивающе проговорила она, оглядываясь в поисках других огоньков. – Деда же не на мэме Мартине женится!
– Только потому, что она в тюрьме, – отмахнулся Рыжий барон.
– На исправительных работах, – поправил ллей Тадеуш. – Влюблённая женщина готова на большие глупости, зачем её наказывать ещё сильнее? Поработает до лета, одумается, отпустим с миром. Разумеется, в Фэйерхолд дорога ей заказана, отправлю в дальние поселения…
– А ты бы хоть поддержала! – набросился на дочь Рыжий барон. – Что молчишь?..
– А толку что-то говорить? – удивилась Камилла. – Вы, кажется, оба достаточно сказали. А у меня времени столько нету, чтобы кого-то переубеждать. На ярмарку опаздываю.
Эйросские ллеи переглянулись.
– То есть, тебе всё равно? – нахмурился Рыжий барон.
– То есть, я понимаю, что упрямство ты взял не от покойной бабули, – вздохнула Камилла, поднимаясь и оправляя платье. – И если деда тебя двадцать лет назад не переубедил, то почему ты решил, что у тебя сейчас получится?
– Потому что мы теперь – родственники короны! Что скажет двор?
Ллей Тадеуш только отмахнулся.
– Двор уже привык к сумасбродству Эйросских ллеев – с твоей подачи, сын! Второй неравный брак их уже не так впечатлит. Разговоры утихнут за седмицу.
– То есть, я тебе невольно помог? – не унимался Рыжий барон. – Тем, что дорогу проторил?
– Сам виноват.
– А наследство! – снова вспылил Золтан, не сдавая позиций. – Это что же получится…
– Наследника у нас с Эдной как раз не получится, – посуровел ллей Тадеуш. – К сожалению, моя будущая супруга вышла из возраста деторождения. Я надеюсь на тебя, сын: роду Эйросских ллеев нужен маг огня! И ллейна Бианка всё ещё молода и здорова…
– Так, это уже без меня, – оборвала долгоидущие планы деда Камилла. – Я – на ярмарку. Ллейна Одетта и Рафаэль, верно, заждались.
– Нужна ты им, как телеге пятое колесо, – бесчувственно брякнул Рыжий барон, всё ещё злясь на отца и дочь. – Что? Не кипятись, отец: жарко от тебя. Вместе поедем. Прямо все вместе! – досадливо добавил ллей Золтан, выходя вслед за дочерью.
Камилла не сердилась. В кругу любящей семьи и друзей она внезапно чувствовала себя бесконечно одинокой. Прав был мэм Фаиль, когда говорил, что и у счастья есть своя цена.