Блэк Сити
Шрифт:
Она смотрит на меня широко раскрытыми, выжидающими глазами. Её чернильно-черные волосы струятся волнами вокруг её бледного красивого лица.
Я убираю её руку.
— А ты не опасна? Ты убила человека или забыла? Его звали Малкольм.
Она издает раздражительный возглас:
— Он был просто куском мяса.
— Вот видишь, в чем разница между тобой и Натали. Она бы никогда не позволила Дарклингу пострадать, если бы у неё была возможность это предотвратить, в то время как ты совсем не сожалеешь о том, что убила
— Может быть, если бы она вырвала твое сердце точно так же, как моё, то у тебя бы тоже не было такого теплого и трепетного отношения к людям, — говорит она.
Я вздыхаю. Мы сидим на каменной лавочке возле заброшенного львиного логова. Вокруг наших ног цветут белые цветы. Их лепестки такого же цвета, что и переливчатая кожа Эвангелины.
— Значит, ты собираешься остаться с нами? — спрашивает она и в её глазах загорается надежда.
Я смотрю на Пограничную стену, которая выситься вдалеке. И впервые за все время, мне тоскливо. Мне хочется оказаться по другую сторону стены.
— Нет, — говорю.
Эвангелина отворачивается, но я знаю, что она плачет.
— Прости. Я никогда не хотел причинить тебе боль, — говорю я.
Она снова смотрит на меня.
— Ну, тем не менее, причинил. Наверное, мне повезло, что у меня нет сердца, потому что ты не можешь его разбить.
Я тянусь к ней, но она отталкивает мою руку.
— Я не собираюсь тебя ждать, Эш.
— Я никогда не просил тебя об этом, — говорю я.
Она вздыхает, плечи поникли. Она сдалась. Эвангелина поднимает взгляд на луну, её темные глаза блестят серебристым светом. По щеке стекает одинокая слезинка, но она её не стирает.
— Я просто подумала, если бы ты узнал бы меня получше, то захотел бы быть со мной, а не с ней. Но этого не произойдет, не так ли? — тихо говорит она.
— Нет. Думаю, нет.
Она судорожно вздыхает, и я чувствую себя просто ужасно из-за того, что раню её чувства, но я не могу лгать. Иначе, дальше может стать только хуже.
— Эвангелина, ты когда-нибудь находила меня привлекательным? — спрашиваю я.
— Да, — говорит она. — Ты очень привлекателен...
— Нет, я имею в виду не внешность. Я на самом деле тебе нравился?
Она пожимает плечами.
— Не знаю. Меня влечет к тебе, но это… физическое влечение. Словно ты моя потребность. Жажда. Но я едва тебя знаю, Эш.
Я, понимающе, киваю. Между мной и Эвангелиной определенно существует притяжение, но нет той эмоциональной связи, как между мной и Натали.
— Мне кажется, это серьезное давление, что мы должны испытывать друг другу определенные чувства, потому что мы — Кровные половинки. Но, на самом деле, ты не испытываешь этого ко мне, а я к тебе, — говорю я.
Она всхлипывает:
— Эш...
Я притягиваю её к себе и обнимаю, пока она плачет. Она такая маленькая, такая хрупкая. Зоопарк вокруг нас совсем тих, клетки пусты и безжизненны.
— Ты еще встретишь кого-нибудь, кого-нибудь достойного, — говорю я, когда она отстраняется от меня.
— Кого? Мы единственные оставшиеся полукровки.
— Нет, не единственные. Нас больше. Я сам их видел, — отвечаю я. — Мы можем искать их вместе.
Неожиданно, она встает.
— Нет причины, чтобы оставаться. Меня здесь ничего не держит. Анноры больше нет, ты с Натали, да и Сигур не очень-то во мне нуждается. Пора двигаться дальше, — говорит она.
— Ты не можешь сейчас уйти, — возражаю я, поднимаясь на ноги.
— Почему? Назови мне причину, по которой я смогу остаться.
Я не могу.
— Прощай, Эш. Может, как-нибудь свидимся.
Она идет к лодке, которая доставит её обратно к Пограничной стене. Она в последний раз бросает на меня долгий взгляд и уплывает. Мое сердце наполняется тоской, понимая, что она покидает меня.
А я гадаю, увижу ли я ее еще когда-нибудь.
Глава 33
Натали
Я вваливаюсь в мамин кабинет. Она в окружении своих закадычных друзей, которые пялятся на меня, ошеломленно замолчав, когда я хватаю стеклянное пресс-папье и бросаю его через всю комнату. Оно ударяется в портрет Пуриана Роуза, который висит над камином.
— Натали!
— Как ты могла? — кричу я. — Ты заразила Дарклингов вирусом Разъяренных?
Собравшаяся шушера спешит скорее за дверь, желая поскорее убраться подальше, и я захлопываю за ними дверь.
Мама щурит свои ледяные голубые глаза.
— Не знаю, что за бред ты слышала о Разъяренных, но...
— Перестань нести чушь! Я знаю, что это твоих рук дело. Чего я не понимаю, так это причину, — говорю я.
Мама напрягается и это подчеркивает еще сильнее угловатость её тощего тела. Она собирается возразить, но потом, смилостивившись, вздыхает.
— Причина в том, что Дарклинги — паразиты и их необходимо уничтожить.
Я так и знала, что она была в этом замешана, но её признание всё равно выбивает у меня почву из-под ног.
— А что на счет Криса и других детей? Тех, кто пробовал Золотой Дурман? Они тоже всего лишь паразиты? — спрашиваю я.
— Их смерть была несчастным случаем, но я не собираюсь мучиться бессонницей из-за парочки Одурманенных.
Гнев во мне разгорается с новой силой.
— Что ж, я бы начала беспокоиться на твоем месте. Сигур уже все знает.