Блестящая партия
Шрифт:
* * *
— Простите, что помешал, ваша светлость. К вам посетитель.
Джон Расселл собирался привезти сыновей на уик-энд в Уоберн; он обставил три комнаты мальчиков их личными вещами, которые доставили из дома на Расселл-сквер. Ему хотелось, чтобы мальчики почувствовали Уоберн своим семейным гнездом. Он только что повесил портрет их матери над камином в гостиной, когда явился мистер Берк со своим сообщением.
— Кто это? — спросил Джон, спускаясь с лестницы.
— Герцогиня Манчестер.
Это сестра Джорджины, и в голове Джона мелькнул образ самой Джорджины. Его охватили дурные предчувствия, и он направился в гостиную, старательно скрывая их.
— Добрый вечер. Добро пожаловать в Уоберн, леди Сьюзен.
Она не ответила на его улыбку.
— Сожалею, что заставил ждать. Прошу вас, садитесь.
— Я пришла не со светским визитом, Бедфорд. У меня к вам дело.
Сьюзен просто, щетинилась от враждебности. Джон стоял и с любезным видом ждал, что она скажет.
Сьюзен вынула из ридикюля какое-то письмо и швырнула ему.
— Вы будете отрицать, что это почерк вашего брата?
Джон взял лист бумаги с герцогским гербом и сразу узнал небрежные каракули брата. Он увидел, что письмо адресовано герцогу Манчестеру и помечено третьим февраля — за месяц до смерти Френсиса.
«Дорогой Уильям!
Благодарю вас за теплое гостеприимство.
Считаю своим долгом сообщить вам, что мои намерения касательно вашей свояченицы совершенно благородны. Хочу признаться, что просил леди Джорджину стать моей женой. Хотя она и поклялась, что любит меня, но принять мое предложение отказалась из-за моих отношений с миссис Палмер. Я искренне намерен устранить препятствие, мешающее леди Джорджине согласиться на брак со мной, и уверяю вас, что покончу с этой связью.
Мне бы хотелось, чтобы вы передали ей мое обещание, что, вернувшись в Лондон, я буду действовать, строго соблюдая этикет. Я нанесу официальный визит герцогине Гордон и — с разрешения Джорджины — открыто сообщу о нашей помолвке.
Френсис Расселл, герцог Бедфорд».
Джон почувствовал, что все внутри у него сжалось. «Какой же ты негодяй, Френсис! Почти уже бездыханный, ты поклялся мне, что не делал предложения Джорджине».
Он вернул письмо Сьюзен.
— Я заверил вашу матушку, что Френсис высоко ценил леди Джорджину и что его намерения были благородными. — Джон мысленно выбранился. — Очевидно, мне следует сказать больше. Завтра я буду в Лондоне и зайду к герцогине Гордон извиниться.
— Ваше посещение будет бесполезно. Моя мать заперла дом на Пэлл-Мэлл, поскольку была вынуждена увезти мою сестру за пределы Англии, чтобы затушить скандал, который вы могли бы весьма легко предотвратить. Репутация Джорджины порвана в клочья. Ее перспективы на замужество в будущем погибли. Вы просто обязаны восстановить ее честь!
Сердце у Джона упало.
— Ваша сестра уехала в Шотландию? — с безрадостным видом спросил он.
— В Шотландию! Как
Глава 24
— Буду рад, если вы поживете со мной на Расселл-сквер, пока ваша жена в Париже, — сказал Джон своему другу Генри. — В доме так пусто. Я был бы признателен вам за общество.
— Спасибо, Джон. — Холланд отбросил салфетку и взял в руку бокал. — Поскольку повар у вас лучше, чем у меня, я действительно поживу у вас пару дней. Вы уже заняли свое место в палате лордов?
— Еще нет. Быть может, попозже на этой неделе, когда покончу с кое-какими делами. Я решил попросить Хамфри Рептона заняться Уоберн-парком. Он в ужасном состоянии — совершенно заброшен. — Джон взял в руку бокал. — Я буду скучать по палате общин. Быть может, смогу работать закулисно, чтобы помочь Уильяму Питту снова занять свое место.
— Недурная идея! Под руководством Эддингтона парламент просто бездействует.
— Ну, хотя бы одна вещь была сделана нынешней весной — Корнуоллис заключил мирный договор в Амьене с первым консулом Франции.
— Судя по письмам моей жены, половина Лондона устремилась сейчас в Париж — все жаждут встретиться с Наполеоном и семьей Бонапарт. Они, кажется, завели такой двор, как будто действительно являются королевской семьей.
— Либо они не видят смешной стороны этого, либо им это все равно.
— Кому — английским аристократам или семье Бонапарт?
Джон рассмеялся — впервые за долгое время.
— Думаю, и тем и другим.
— Ночная жизнь там просто захватывающая, в Лондоне нет ничего подобного. Бет каждый вечер приглашают на бал или на званый обед. Судя по письмам Бет, Джорджина Гордон уже одержала победу. Сын Наполеона и Жозефины Эжен Богарне безнадежно влюблен в эту молодую красавицу, хотя она ничуть его не поощряет.
Темные брови Джона сдвинулись, и он ощутил знакомый комок в желудке.
— Герцогиня Гордон должна была бы защищать свою дочь от нежелательного внимания мужчин.
— Насколько я знаю Джейн Гордон, она не остановится ни перед чем, лишь бы сделать Эжена мужем Джорджины.
Джон был ошеломлен.
— Вы ведь говорите несерьезно?
— Совершенно серьезно. Герцогиня Гордон — неутомимая сваха. Она сделала это целью своей жизни — выдать всех дочерей за мужчин с высоким положением. Сын Наполеона и Жозефины равен по статусу французскому принцу. Джейн не устоит.
Джон переменил тему, и дальше они говорили о политике, пока не пришло время расходиться по своим комнатам. Но как только он лег в постель, мысли о Джорджине наполнили его воображение.
— Она нужна мне самому, — сказал Джон и понял, что впервые произнес это вслух.
Это признание усилило чувство вины, которое он испытывал, оттого что желал женщину, избранную братом. Он в отчаянии ударил кулаком по подушке и поклялся, что покончит с этой одержимостью.
На другое утро за завтраком Джон понял, что его одержимость только усилилась.