Близнецы-тираны
Шрифт:
— Да, — бормочу я. Кейд обнимает меня за талию, как бы защищая. Однако в этом нет ничего романтичного, в этом есть что-то братское. И на этот раз я не сопротивляюсь ему.
Мы выходим на улицу, и я звоню своему водителю, чтобы он заехал за мной. Я действительно плохо себя чувствую, и Кейд, кажется, замечает это, заставляя меня сесть на скамейку перед кафе как раз в тот момент, когда подъезжает лимузин. Это та же марка и модель, что и у нас, и я встаю, когда из машины выходит еще одна фигура.
Это
— Дав! — Я зову её. — Дав, сюда.
Она поворачивается к нам лицом, затем колеблется. Я хмурю брови, не понимая, почему она такая сдержанная. Мы были лучшими подругами в течение многих лет, и это на нее не похоже. Наконец она подходит к нам, и я ахаю при виде огромной повязки на ее лице.
— Что случилось? — Спрашиваю я. — Так вот почему ты не отвечаешь на мои звонки?
Рука моей подруги взлетает к своей щеке, и она молча кивает. Здесь что-то не так. Нижняя губа Дав дрожит, и она не хочет встречаться со мной взглядом.
— Дав, это мой сводный брат, Кейд Миллер. — Они пожимают друг другу руки, но Дав все еще не сняла солнцезащитные очки. — Почему повязка? Ты ведь не подправила свой нос, не так ли?
— Нет, — говорит она хрипло, не предлагая другого объяснения.
— Дав. — Я протягиваю руку к ее предплечью, но она вздрагивает, когда я прикасаюсь к ней. — Что происходит?
Дрожащими руками моя подруга снимает солнцезащитные очки. Повязка закрывает почти половину ее лица, и в глазах у нее стоят слезы.
— Я не хотела, чтобы ты видела меня такой, — шепчет она.
— Почему? — Спрашиваю я, желая утешить ее, неловко переводя взгляд с нее на Кейда. — Что случилось, детка?
— Это… это было… — Она тяжело сглатывает, пытаясь выдавить из себя слова терпя неудачу. — Я…
— Покажи мне, — убеждаю я ее, и она кивает. Дрожащими пальцами я снимаю повязку с ее лица, и когда я вижу повреждения на ее левой щеке, я ахаю. — Дав!
Она быстро закрывает швы. Рана все еще заживает, но рана длинная и глубокая. Ее хорошенькое личико испорчено навсегда.
— Что случилось? — Требую я ответа. — Несчастный случай?
Она качает головой.
— Тогда что? — Спрашиваю я. Именно тогда я вспоминаю нашу совместную ночь в клубе. Тот факт, что Дав продолжала спрашивать о Паркере. Что я дала ей его адрес. Что я ничего не слышала о ней с тех пор, как она отправилась нанести ему визит. Моя рука взлетает ко рту.
— Дав… сделал… Это сделал Паркер?
Она не отвечает, но ей и не нужно. Правда, которую она не может признать, написана у нее на лице.
— Мне так жаль, детка… Это все моя вина…
Моя подруга
— Только не говори никому, — умоляет она. — Пожалуйста.
— Почему? — Недоумеваю я. — Если он сделал это с тобой, он заслуживает наказания.
— Ты не понимаешь… — бормочет она, качая головой. — Я должна идти. У меня назначена встреча с пластическим хирургом, чтобы посмотреть, что он может исправить.
— Дав… — У меня заканчиваются слова, чтобы сказать ей, как мне жаль, что я привела Паркера в ее жизнь. — Я… Я так…
— Только никому не говори, — бормочет она как мантру, проверяя, чтобы убедиться, что никто не видел нашей встречи. — Мне нужно идти, или я опоздаю. Никому не говори, Джун.
— Я скоро свяжусь с тобой, — говорю я. Она кивает и исчезает на улице, а мы с Кейдом смотрим ей вслед.
— Я собираюсь убить его, черт возьми, — наконец говорит Кейд. — Он мертвое мясо.
— Мне нужно вернуться домой, — мямлю я.
— Ты ведь не останешься с ним наедине, правда? Я должен пойти с тобой, чтобы защитить…
— Нет, — твердо отвечаю я. — Сначала мне нужно поговорить с Паркером наедине.
— Это блядь глупо, — рычит Кейд. — Он причинит тебе боль.
— Почему ты так уверен, что я не могу о себе позаботиться? — Возмущаюсь я. — До сих пор у меня все было хорошо, не так ли?
— Джун, я просто пытаюсь…
— Ну, не надо, — обрываю я его, указывая на лимузин, который только что подъехал к обочине. — И не думай, что я забыла, что ты сделал, только потому, что мне сейчас нужна твоя помощь, Кейд.
— Джун, пожалуйста. Я…
— Увидимся, — шиплю я, рассеянно отмахиваясь от него, когда подхожу к машине. — Я протяну руку помощи. Пока.
Мой водитель захлопывает дверцу. Мои мысли возвращаются к Паркеру, когда я наблюдаю, как обеспокоенное выражение его близнеца исчезает из поля зрения.
Когда я прихожу домой, Паркер все еще не встает. С самого начала я понимаю, что время действительно ускользнуло от меня. Через несколько дней будет вторая годовщина смерти отца Кейда и Паркера, момент, который перевернул всю мою жизнь по спирали.
Я стучу в дверь Паркера, нервно покусывая нижнюю губу. Он появляется, кажется, целую вечность спустя, и я неуверенно улыбаюсь ему. Я не могу позволить ему заподозрить, что сейчас что-то не так.
— Привет, — бормочу я. — Я просто хотела… извиниться за прошлую ночь.
Он трет глаза. Сегодня он без рубашки, и в ярком свете дня его шрамы выглядят зловещими и сморщенными.
— Это прекрасно, — наконец говорит он.
— Мне это не кажется прекрасным. Позволь мне загладить свою вину, — предлагаю я.