Близнецы-тираны

Старлинг Изабелла

— Что? — Ее потрясенное выражение лица говорит мне, что она никак не могла знать об этом. — О боже мой.

— Я просто… я должен спросить, — продолжаю я. — Ребёнок мой?

Она смотрит на меня глазами, полными ярости, и выдёргивает свою руку из моей.

— Как ты можешь спрашивать меня об этом, Кейд?

— Ну, ты сказала мне, что спала с моим братом, — шиплю я, сама мысль об этом выводит меня из себя. — Откуда мне, по-твоему, знать?

— Это была ложь, — шепчет Джун. — Глупая ложь, чтобы заставить тебя ревновать.

— Так… — Я тяжело сглатываю. — Мой?

Она смотрит на меня

широко раскрытыми глазами.

— Конечно, он твой.

Мне блядь становится чертовски трудно сдерживать ухмылку, и Джун начинает смеяться надо мной. Я присоединяюсь к ней. Это первая хорошая новость, которую я получил за последние гребаные месяцы.

— Я собираюсь стать отцом? — Спрашиваю я дальше, недоверчиво качая головой. — Ты, блядь, серьезно?

— Возможно, нам придется следить за твоим ртом. — Джун хихикает. — Ребенок всё слышит… Знаешь, я не хочу, чтобы его первым словом было "блядь".

— Этого не случится. — Я громко смеюсь. — Это будет Июньская бабочка. Я позабочусь об этом.

Мы смотрим друг другу в глаза. На мгновение мне почти удается забыть о беспорядке, в который нас втянул Паркер. На мгновение все становится нормальным, и мы просто обычная пара, которая узнала, что ждет своего первенца. Это может быть всего лишь мгновение, но я знаю, что это обещание счастья на всю жизнь.

2 недели спустя

Время пребывания Джун в больнице длится от нескольких дней до двух полных недель. Они настаивают на том, чтобы держать ее там до полного выздоровления, и, наконец, через две недели после инцидента с гробницей она получает справку о состоянии здоровья, и нам разрешается уехать.

Я мудро использовал время, пока ее не было. Я потратил каждую минуту своего времени, когда не был с Джун в больнице, на то, чтобы подготовить сюрприз, который ждет ее, когда мы вернемся в наш семейный дом. Несмотря на то, что я истратил все свои сбережения, то немногое, что у меня было, мне так не терпится показать ей, и я продолжаю ухмыляться на обратном пути, как дурак.

— Чему ты улыбаешься? — Спрашивает Джун, дергая меня за руку.

— Ты достаточно скоро увидишь.

Я улыбаюсь ей, как только мы останавливаемся перед домом. Я выбегаю из машины, открывая для нее дверь раньше, чем это может сделать водитель. Я помогаю ей войти в дом, хотя она настаивает, что достаточно сильна, чтобы сделать это самостоятельно. Но я вижу, что она все еще измучена. Беременность начинает сказываться на ней, и она извиняется, отправляясь вздремнуть, пока я готовлю ее сюрприз. К тому времени, как она просыпается, я жду внизу, и все уже готово. Джун зевает, спускаясь по лестнице потягиваясь.

— Мне это действительно было нужно, — бормочет она. — Я была измотана.

— Хорошо, что ты немного отдохнула, — говорю я ей. — Что-то подсказывает мне, что твоя ночь станет намного интереснее.

— Неужели это так? — Она смеется. — Что ты запланировал? Мы идем куда-нибудь ужинать?

— Нет, мы кое-что сделаем прямо здесь. — Я беру ее за руку и направляюсь к французским дверям, которые ведут в обширный сад за домом. — Пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать.

Джун следует за мной по пятам. Когда мы выходим на улицу, она ахает, увидев крыльцо,

украшенное гирляндами. Атмосфера особенная, волшебная можно просто сказать, что сегодня вечером здесь произойдет что-то экстраординарное.

— Ты все это сделал? — Спрашивает она, когда видит свет. — Это похоже на сказку!

— Это еще не все. — Я улыбаюсь, беря ее руку в свою. — Следуй за мной.

Я веду ее через сад, на задний двор, где в темноте ждет новое строение. Щелчком пульта дистанционного управления я зажигаю новый стеклянный дом, как только мы сворачиваем за угол, и Джун ахает, когда понимает, что я сотворил.

Стеклянный дом освещен снаружи. Когда мы входим, жара и влажность достигают моих костей, заставляя меня чувствовать себя так, словно впервые за несколько месяцев мне стало тепло. Растительность в доме богатая и пышная, и как только загорается свет, бабочки порхают с одной ветки на другую. Одна из них приземляется на волосы Джун, и она смеется от удивительного восторга.

— Они все из класса тех, кого ты пыталась спасти, — говорю я ей. — Они очень распространены. Однако если ты захочешь разные виды бабочек, для этого все готово.

— Ты что, издеваешься надо мной? — Спрашивает она, переводя взгляд на меня. — Кейд, это… У меня нет слов.

— Тебе нравится?

— Нравится? — Она недоверчиво смеется. — Это самая прекрасная вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня. Но как… как ты смог себе это позволить?

— Не беспокойся об этом. — Я отрицательно качаю головой.

— Кейд. — Она берет меня за плечи. — Ты потратил все свои деньги только для того, чтобы сделать меня счастливой?

— Это не имеет значения, — твердо говорю я. — До тех пор, пока ты счастлива.

— Самая счастливая — шепчет она, и я улыбаюсь в ответ. Она даже не подозревает, что сюрпризы еще не закончились. Когда я опускаюсь перед ней на колени, ее глаза расширяются, а рука взлетает, чтобы прикрыть рот.

— Кейд, что ты делаешь?

— То, что я должен был сделать, когда умерли наши родители, — твердо говорю я, доставая маленькую бархатную коробочку из кармана.

— Кейд, я… — Она прикусывает нижнюю губу. — У нас есть только… ты знаешь… Один раз, и я…

— Ты позволишь мне сначала спросить тебя, прежде чем ты начнешь возражать? — Я ухмыляюсь, и она нервно хихикает.

Я открываю маленькую коробочку. Внутри на бархате покоится фамильное кольцо Миллеров. Она прекрасно, ему по меньшей мере двести лет, и оно передавалось из поколения в поколение. Папа сделал предложение маме с этим кольцом, а потом Рейчел. Он подарил мне кольцо за год до своей смерти. И теперь я использую его, чтобы попросить Джун стать моей женой. Еще больше бабочек приземляется на нас, когда Джун ахает при виде кольца.

— Джун, я устал бороться со своими инстинктами. Мне надоело притворяться, что я ничего к тебе не чувствую… потому что я люблю тебя, и всегда любил.

Она смеется, звук мелодичный и как бальзам для моих ушей.

— О, Кейд…

— Ты сделала бы меня самым счастливым человеком на свете, если бы согласилась, и я клянусь, если ты это сделаешь, я потрачу всю свою жизнь на то, чтобы сделать тебя такой же счастливой, какой ты делаешь меня. Итак, Джун Уайлдфокс, ты выйдешь за меня замуж?